Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы

– Для «группы Фротто», – понял Пустельга. – Да, все верно. Ежов – не Ягода, сразу же начал изменников в Главном управлении искать. Постойте… А Дом на Набережной? Беглецы? Ведь это правда?

– А вот это – правда, – кивнул Марк. – Для того все и затеяно, чтобы туда не совались.

– А Корф?

Карабаев пожал плечами:

– Ни разу не встречал. Не знаю даже, жив ли. Его уже без нас к делу приплели. Вот Лантенак, Фротто, Кадудаль – это уж точно. Придумали! Помните, вы мне роман приказали прочесть?

…А он еще посмеивался над малообразованным парнем, впервые открывшим книгу Виктора Гюго!

– Ну, спасибо, Марк, просветили! Только я не понял, зачем вы мне это рассказали? Хотите завербовать?

– А чего вас вербовать-то, товарищ майор? Вас уже без нас завербовали. Разве нет?

Сергей задумался. Да, все верно… Значит, работать на врага? Но ведь он и так «враг народа»? Нет, неправда! Пустельга не враг народа, он враг Агасфера, Ежова, «малиновых», «лазоревых», враг Волкова и его «саперов». Он враг желтоглазого…

– И какое у меня будет задание, товарищ Марк?

– А это начальство определит, – спокойно ответил Карабаев. – В подполье как в НКВД: дисциплина – первое дело. Только, может, у вас, товарищ майор, свои соображения имеются?

Да, у Сергея были соображения. То, о чем думал в последние недели, что казалось неосуществимым, – узнать, как погибла Вера Лапина, как исчез Микаэль Ахилло, что случилось с Юрием Орловским, с той, что отдала ему Рубин… Но Пустельга понял, что это не главное.

– Марк, вы должны рассказать своим товарищам. Это важно!.. В руководстве СССР имеется группа, которую возглавляет некий Иванов, он же Агасфер. Этот Иванов называет себя помощником товарища Сталина. То, что он делает, очень опасно.

– Помощник Сталина, – Марк недоверчиво покачал головой. – Что мы можем сделать?

– Я, кажется, кое-что придумал, – усмехнулся Пустельга. – Слушайте!..

Шторы в кабинете были опущены, горела лампа, и трудно было даже определить, день или ночь сейчас на дворе. Вероятно, для тех, кто работал здесь, этот вопрос не представлялся важным. В этот день – или в эту ночь – огромный кабинет, где мог разместиться целый взвод, пустовал. Никто не сидел за тяжелым, покрытым зеленым сукном столом, люстры были включены, по углам сгустились уродливые тени. Но один человек здесь все-таки присутствовал. Он удобно устроился в кресле, поставив лампу на небольшой столик. Там же находился сифон с газированной водой, несколько карандашей и незаконченный рисунок. Человек листал пухлую папку, с интересом перечитывая один лист за другим.

Открылась боковая дверь, и в кабинет вошел некто, совсем не походивший на сидевшего в кресле. Тому было едва за тридцать, он носил изящный штатский костюм и казался похожим на спортсмена. Вошедший же был немолодым, лысоватым и худосочным альбиносом, светло-зеленая форма с большими звездами в петлицах сидела на нем мешковато, словно с чужого плеча.

Альбинос подошел к креслу, осторожно взяв со столика незаконченный рисунок.

– Узнали? – читавший даже не поднял головы.

– Ну конечно, Арвид! Карадаг! Подарите?

– Эту мазню? Впрочем, ежели хотите…

Вошедший взял стул и присел рядом. Молодой человек дочитал лист, аккуратно вложил его в папку и принялся завязывать тесемки.

– Ну как? – поинтересовался альбинос. – Понравилось?

Арвид не спешил с ответом. Затем, прикрыв глаза, неторопливо проговорил:

– Так и знал, что понравится! – воскликнул альбинос. – Я приказал сделать копию – специально для вас.

– Я оценил, Василий Ксенофонтович, – кивнул молодой человек. – Сколько ему дали?

– Не помню. От него уже не осталось даже лагерной пыли.

– Загубили, – без всякого выражения проговорил тот, кто походил на спортсмена. – Идиоты. Лебедевы-Кумачи. Исаковские…

– А также Бедные, Голодные и прочие Бездомные, – подхватил альбинос. – А здорово он написал: «Хорошо умирает пехота…»

– «…И поет хорошо хор ночной…» Ну, отечество!

– Не критиканствуйте, товарищ майор! – Василий Ксенофонтович отложил папку в сторону, достал пачку «Герцеговины». – Избаловали мы вас… Кстати, Арвид, у вас как с памятью? Имя свое еще помните?

– Помню, – вопрос ничуть не удивил «спортсмена». – Прикажете забыть?

– Увы! Прикажу. Агента иностранного отдела майора Арвида больше не существует. Он осужден специальной коллегией военного трибунала и расстрелян аккурат две недели назад.

Тот, кого расстреляли, на этот раз замолчал надолго, наконец поинтересовался:

– И все-таки – за что?

– За многое, за многое! – альбинос всплеснул руками. – Майор Арвид был агентом-двойником, вредителем, а заодно покровительствовал некоторым крайне сомнительным личностям, даже просил за них у руководства. Например, он интересовался судьбой некоего Орловского…

– Вы что? Расстреляли Юрия?! – на загорелом лице разведчика впервые что-то дрогнуло.

– Забудьте, забудьте! – улыбнулся Василий Ксенофонтович. – Не было никакого Юрия и никакого Арвида. Есть вы – враг народа и беглый лагерник Владимир Михайлович Корф. И учтите, ни по каким бумагам, кроме как по розыскным, вы не проходите, о нашем сотрудничестве знают, кроме меня, еще двое, включая товарища Сталина. Теперь все ясно?

– Зачем меня приплели к «Вандее»? – поинтересовался бывший майор Арвид.

– Что вы, Володя, это не мы, – усмехнулся Василий Ксенофонтович. – Это идиоты из ежовских выдвиженцев. Но ведь это не помешало, правда?

– Да. Тургул поверил сразу. Было даже неинтересно…

– Ну, не скромничайте! – альбинос вновь улыбнулся. – Работа ваша признана отличной, жаль, орден вручать некому… Какие имеются рекомендации?

Владимир Корф задумался:

– Ищите возле Бертяева. Уверен – его идея. Жаль, ушел – как чувствовал! Ему помогал кто-то очень осведомленный. Может, даже двое: один – из партийных верхов, второй – из Большого Дома.

– Учтем, – кивнул Василий Ксенофонтович. – Ну что ж, еще раз поздравляю, ребус вы решили блестяще… Кстати, два дня назад видел наш новый СУ-2. Скоро пустят в серию.

– «Накадзима»? – Корф оживился. – Значит, все-таки решились! Удар на Западе?

– Да! Германия! Отныне наша основная работа – обеспечение операции «Гроза».

– Я готов, товарищ комиссар госбезопасности! – Корф подтянулся, глаза блеснули, как у охотника, при виде долгожданной дичи.

– Не спешите, не спешите, Володя! – альбинос покачал головой. – Экий вы нетерпеливый! Германией займутся другие, ваша цель прежняя – Тускула. И теперь вам уже не придется ехать в Абердин…