Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы

…Юрий говорил ей, говорил не раз, что им нельзя, им опасно встречаться! Вновь вспомнились слова Терапевта: «У нее безумные глаза. В этом все и дело…» Проще всего было вытащить наган, выйти на опушки, разрядить его в первого же с командирскими петлицами… Но краснозвездные самолеты все равно поднимутся в воздух!.. Он ведь Орфей, он должен смирять безумных, бойню надо остановить!..

За Юрием пришли в десять вечера. К этому времени он заставил себя проглотить холодный обед и не отказался от предложенной стопки из тяжелой фляги и пачки папирос. Что ж, он готов…

В сумерках позиции казались брошенными, только вдали темнели фигуры часовых. Конечно, лес стерегут, тишина обманчива. Где-то рядом находились хорошо спрятанные «секреты», наготове стояли орудия, готовые в любой момент дать залп. Но здесь было тихо. Юрия быстро провели через окопы, затем, по перекидным мостикам, через ряды «колючки». Дальше шла широкая вспаханная полоса, за которой темнела опушка.

Полоса оказалась минным полем. Пришлось идти по маленьким вешкам, слушая команду сопровождающего. Орловский поражался. Для беглецов наверняка хватило бы и мин, но дхаров обложили еще «колючкой», опоясали траншеями. Зачем? Неужели горстка беглецов так напугала Усатого? Или дхары имеют что-то еще, кроме старых дробовиков?

Юрию сообщили, что особисты уже договорились о встрече. Юрия не тронут и отведут к загадочному Анху. Что ж, так даже лучше. Не надо объяснять тем, в лесу, кто он и откуда взялся…

Орловский вышел на опушку, коротко попрощался с сопровождающим, который должен был вернуться за ним утром, и нерешительно шагнул к темной стене деревьев. Пахнуло сыростью и холодом. Заповедный дхарский лес неприветливо встречал парламентера. Стало зябко и немного страшно. Оборотни, ручные медведи – этот окопный вздор не воспринимался всерьез, но у тех, кто сейчас караулит в ночной темноте, могли не выдержать нервы. Кто он для них? Агент НКВД? Посланец Большого Дома? Не кричать же: «Я свой!» Да и какой он теперь «свой»!..

– Вы Орловский?

Две высокие фигуры возникли внезапно, словно вынырнув из-под земли. Молодые парни, очень высокие, крепкие, в красноармейских шинелях без ремней…

– Эм… Эннах, эд-эрхи…

Его поняли:

– Энна… Можете не стараться, гражданин майор, мы еще не забыли великий и могучий!

В голосе была злость и неожиданная ирония. Кажется, этот парень не из полуграмотных печорских охотников.

– Вам сейчас завяжут глаза. Выполняйте все команды – иначе пропадете! Разговаривать нельзя, пока не прибудем на место. Согласны?

– Эм. Хурту, эд-эрхи…

Парни переглянулись, затем один достал из кармана шинели широкий плотный платок.

Его вели по узким лесным тропинкам, ноги все время цеплялись за корни, по лицу легко скользили еловые лапы. Несколько раз Юрия брали за плечи и поворачивали, очевидно, чтобы сбить с направления. Дважды ему говорили «осторожно» и вели вперед за руку, и Орловский подумал, что за эти годы беглецы тоже успели приготовиться. Самострелы, капканы, волчьи ямы… Шли очень долго, и Юрию показалось, что его нарочно водят по кругу. Возможно, так и было – необходимая предосторожность, когда имеешь дело с майором в малиновых петлицах.

Еловая лапа в последний раз скользнула по повязке. Повеял ночной ветерок, рядом послышался легкий треск горящих веток…

– Пришли, гражданин майор…

Повязку сняли с глаз. Юрий был на небольшой поляне, совсем рядом темнели несколько огромных рухнувших стволов, на одном из которых сидел человек в плащ-палатке. Перед ним горел маленький костер. Незнакомец глядел в огонь, казалось, не обращая никакого внимания на прибывших.

– Анх кна Лхасти – кна-гэгхэни дхори… – негромко произнес сопровождающий.

Анх, сын Лхаста – «сын князя». Юрий вспомнил, что в отсутствие владыки дхары избрали его «сына» – местоблюстителя.

– Идите к костру и садитесь, – негромко проговорил человек в плащ-палатке.

Анх, сын Лхаста, по-прежнему смотрел в огонь. Голос внезапно показался знакомым. Юрий быстро подошел, но не стал садиться, а наклонился к костру. «Сын князя» удивленно поднял голову…

…Юрий не знал Анха, вождя дхаров. Но у костра сидел не загадочный «сын князя», лютый враг советской власти, а просто Андрей Крапивин, бывший аспирант Родиона Геннадиевича, автор так и не написанного учебника дхарской истории. Такой же, почти не изменившийся, каким Юрий помнил его по Столице, только с небольшой бородкой, делавшей молодое лицо неожиданно старше и серьезней.

– Юрий, ты?!

Крапивин вскочил, рванулся вперед, словно пытаясь обнять, но внезапно отшатнулся:

– Ты? Майор Орловский? Майор НКВД!

Это было то, чего Юрий так боялся. Волчья шкура, проклятая волчья шкура! И как теперь объяснить?..

– Андрей… Ты кому веришь? Мне? Или им?

– Тебе!

Крепкие ладони сжали плечи. Анх, сын Лхаста, улыбнулся:

– Им я не верю, Юрий… Но все же – почему ты?

Орловскому вдруг стало легче. Крапивин поверит, он должен поверить!

– Форму мне принесли прямо в камеру, Андрей. Им нужен был специалист по дхарам.

– Ты…

– Статья 58 через 10 и 11. «Четвертак».

– Точно как у меня, – Крапивин извлек из кармана большой кисет и начал сворачивать «козью ногу». – Я был на «Бамлаге» – год. Ушел зимой, через тайгу. Я все-таки дхар!..

– А Родион Геннадиевич, остальные? – Юрий с запозданием вспомнил о своих папиросах и поспешил открыть коробку.

– Не знаю… – Анх покрутил пальцем папиросу и аккуратно положил ее обратно. – Не знаю, Юрий… Кури сам, я к самокруткам привык.

Орловский отвернулся. Андрей смог уйти из лагеря, он молод и силен. Учителю такое не под силу…

– А тебя – давно?

– В начале сентября, – невесело усмехнулся Юрий. – Взяли за вредительство в Историческом музее.

– Где-где?

– В музее. Я там работал – после института. В лагерь не послали. Посадили в камеру и заставили штудировать дхарский…

О книге Соломатина Юрий умолчал. Он еще успеет сказать…

– Везет некоторым! – Крапивин глубоко затянулся «козьей ногой». – Я вот лес валил. Мне-то дхарский учить ни к чему… Ну что ж, стало быть, ты парламентер?

– А ты, выходит, гэгхэн?

– Нет, – покачал головой Анх. – Ты же знаешь, у нас не будет князей, пока не вернется на землю Фроат Мхаг. Меня выбрали, вполне демократично. Как раз, когда я сюда прорвался, прежний кна-гэгхэн погиб.

– А почему тебя?

Крапивин пожал плечами:

– Все-таки я потомок Фроата, хотя и по материнской линии, к тому же родственник Родиона Геннадиевича. Да и в армии служил – лейтенант запаса… А что, Юрий, все-таки приятно руководить единственной свободной территорией в СССР!

Кна-гэгхэн шутил, но шутил невесело. Они были свободны – в блокаде, под прицелами пушек…