Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы

Взгляд упал на циферблат, и Юрий удивился. Оказывается, они летели куда больше, чем ему думалось. Уже скоро утро… Интересно, куда они направляются?

…Машина долго кружила над ночным аэродромом, словно не решаясь снижаться. Наконец, колеса коснулись земли. Орловский вздохнул и накинул шинель.

– Ну что, майор, порядок? – Артамонов был свеж и бодр, будто не провел ночь за штурвалом. – Потрясло маленько, так ты уж извини!

– Спасибо вам…

Этот человек за несколько часов спас ему жизнь, и может, не однажды. А ведь менее всего Юрию хотелось, чтобы пилотом серебристой машины оказался именно тот Артамонов, которого он знал и который не знал его…

Сам Артамонов явно удивился:

– Да за что спасибо, лапа медвежья? Такси – как такси!

Юрий невольно усмехнулся. Самое неожиданное, что Артамонов ему очень понравился, и от этого стало еще более скверно.

– А куда это мы прилетели??

– Ты что, не знал? Аэродром Чердынь-2. Ну пошли, тебя встречают…

Юрий пожал руки всему экипажу – молодому механику и крепкому, похожему на Артамонова здоровяку, второму пилоту. Открытый люк дышал предрассветной сыростью, а у трапа уже темнела легковая машина, возле которой стояли люди в форме.

– Товарищ Орловский?

Вновь пришлось предъявлять удостоверение, но на этот раз уже не людям с малиновыми петлицами, а, судя по знакам различия, обыкновенным командирам РККА.

– Комбриг Миронов. Прошу в машину, товарищ майор.

Кажется, Юрию следовало сказать «здравия желаю», но встречавшие не обратили внимание на подобное нарушение устава. Кроме Миронова в машине было еще двое: шофер и молодой капитан. Комбриг, судя по петлицам, был пехотинцем, капитан – летчиком.

– Как долетели, не спрашиваю, – Миронов покачал головой и протянул Юрию пачку «Казбека», – Столица каждые четверть часа интересовалась. Почуяли!..

Интересно, кто? Начальство в Столице или те, кто атаковал «Сталинский маршрут»?

– Сейчас вы отдохнете, товарищ майор, а с утра мы вам все покажем. Перекусить хотите?

Есть Орловскому не хотелось, спать – тоже. Куда интереснее было узнать, что ему собираются демонстрировать. Они что, принимают его за ревизора из Столицы? За Хлестакова в малиновых петлицах?

Все выяснилось наутро, когда Юрий был усажен в машину рядом с капитаном. Летчика звали Четвертаковым, он занимал должность со странно звучащим названием «флаг-штурман».

– Товарищ майор… – неуверенно начал флаг-штурман. – Заранее прошу прощения за беспорядок, мы только что прибыли. Последние машины сели ночью. Так что, вы уж в Столице не заостряйте!..

Орловский пообещал не заострять, и автомобиль помчался по огромному летному полю, где всюду, впереди, слева, справа, ровными рядами стояли ширококрылые самолеты.

Итак, Юрию предстояло осмотреть только что прибывшее на аэродром Чердынь-2 соединение тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. Пока они ехали, Четвертаков успел прочитать целую лекцию, сообщив о крейсерской скорости, потолке, дальности полета и, естественно, о бомбовой нагрузке серебристых машин. Авто между тем не спеша объезжало замершие на летном поле самолеты – новенькие, свежеокрашенные, с большими красными звездами на фюзеляжах. Флаг-штурман рассказал и о летчиках. Все они, как выяснилось, имели немалый налет часов, а некоторые успели побывать в Китае и Испании, где применяли свое умение на практике.

Машин оказалось тридцать, и каждая могла нести до двух тонн бомб. Бомбы тоже были продемонстрированы – фугасные, осколочные и, отдельно, зажигательные. Последние, по словам капитана Четвертакова, не имели себе равных в мире. Было заметно, что флаг-штурман волнуется. Юрий, не питавший зла на молодого капитана, вполне искренне пообещал в случае необходимости заверить командование, что боевая и политическая подготовка в соединении бомбардировочной авиации округа находится на самом высоком уровне.

Комбриг Миронов ждал Орловского у своего автомобиля. Значит, придется ехать дальше. Интересно, куда? Очевидно, туда, где он сможет подтвердить, что здесь ждут приказа тридцать боевых машин, способных поднять в воздух шестьдесят тонн бомб…

– Значит, авиацию видели! – удовлетворенно заметил Миронов, когда авто тронулось. – Артиллерию мы покажем вам немного позже.

Еще и артиллерия! С кем это собрался воевать комбриг Миронов?

– Товарищ комбриг, – не выдержал Орловский. – Я в артиллерии мало понимаю. Даже пушку от гаубицы не отличу.

– Это просто, – улыбнулся Миронов. – Пушка с длинным стволом, гаубица – с коротким.

– А у вас – с каким: с длинным или с коротким?

– А какие угодно. Но главное, мы успели подтянуть 203-и…

– А какие они – 203-и?

– Большие такие! – рассмеялся комбриг. – Очень, я вам доложу, тяжелые – на гусеницах…

Усмешка исчезла.

– А если серьезно, это 203-миллиметровые гаубицы образца 1931 года из РКГ…

– Простите? – сокращение могло обозначать что угодно, например, «Революционный Конгресс Гватемалы»…

– Резерва Главного Командования. Двадцать четыре ствола, по четыре боекомплекта на каждый. Остальные на подходе…

Тяжелые бомбардировщики, гаубицы – кажется, Рабоче-Крестьянская Красная армия всерьез решилась воевать. Но с кем? Орловский выглянул в окошко. Машина мчалась по лесной дороге мимо бесконечных рядов гигантских елей. Кое-где у обочины лежали неубранные стволы, дорога казалась пустой, лишь изредка авто обгоняло небольшие колонны грузовиков. Тайга, глухомань, низкое серое небо – почти край света!

– Товарищ комбриг, куда мы едем?

Миронов удивленно повернулся:

– То есть? Имею приказ, во-первых, встретить вас, во-вторых, показать авиацию и тяжелую артиллерию, а в-третьих – доставить в особый район Якша…

Якша! Пелена исчезла, словно сорванная порывом урагана. Он должен был догадаться раньше, когда Артамонов сказал о Чердыни! Якша – родина дхаров!

– Товарищ комбриг, я слыхал, что местные жители… дхары… бежали в лес. И что лес блокирован…

– Совершенно верно, – кивнул Миронов. – Я здесь только год, подробностей не знаю, но если в общих чертах… Весной 30-го здесь началась массовая коллективизация согласно великому Сталинскому плану. Одновременно происходило организованное переселение части жителей…

Орловский криво усмехнулся. Удобные формулировки – «коллективизация», «организованное переселение»!..

– Лица дхарской национальности, подбиваемые врагами народа из числа феодально-байских элементов проявили вопиющую несознательность…

– Несознательность? – Юрий не выдержал. – И сколько в результате погибло? Тысяча? Больше?

– Точно не знаю, – равнодушно пожал плечами Миронов. – Боев не было, они просто ушли в лесной массив юго-восточнее Якши. До недавнего времени активных действий ни одна сторона не вела…