Аксана Шогенова - Капканы и империи

У одной из стен был шкаф с открытыми полками. Нижний стеллаж занимал кувшин с удивительной резьбой. Рядом, со шкафом помещалась высокая скамья (вероятно, для удобства), застелённая бурками. Это был угол воина-наездника, в данном случае – правителя Кабарды.

Кургоко Атажукин предстал передо мной мужчиной лет 50-55 в аккуратной бородке с проседью и в черкеске цвета слоновой кости.

Представляю, как нелепо я выглядел в его глазах! Костюмчик, брючки и туфли, странный рюкзак на безбородом и безусом отроке!

Я поднёс правую ладонь к сердцу, слегка наклонил голову в знак почтения и поприветствовал его на адыгском наречии: – Добрый день, уважаемый князь Кургоко Атажукин! Прибыл к Вам с позволения Всевышнего с особой миссией, – начал я.

После упоминания Всевышнего адыг, стоявший с гордой осанкой, вытянулся в струнку.

– Я ваш потомок, и я явился из будущего.

– Что?! – переспросил Атажукин. – Из будущего? Разве такое возможно?

– Да, возможно. Впервые в истории человечества возможно. И я должен услышать от Вас, что то, что вы узнаете или увидите, не покинет пределов этой комнаты, что всё останется между нами. О нашей встрече не должно быть известно никому и никогда, иначе моя миссия потеряет смысл.

Князь приложил свою правую руку к сердцу и молвил: «Слово горца!»

– Позвольте мне, потомку, выразить Вам свою благодарность за победу и восхищение Вашей беспримерной отвагой в Канжальской битве!

– Как ты сказал? Какой Канжал? Может, ты, наконец, представишься? Чей ты сын? Откуда родом? И что здесь происходит?

– Да, Вы правы. Позвольте представиться. Меня зовут Асланбек, моя фамилия – Афаунов. Родился я недалеко от устьев реки Золка 16 16 Русское название реки «Золка»; кабардинское «Дзэлыкъуэ». . От той долины, где прошла ваша финальная битва с османо-крымцами, до моего дома около шести часов конского хода. Моего посёлка Залукокоаже ещё нет на карте Вашего времени. 23 февраля 2019 года моему селу исполнилось 115 лет, но сейчас (в 1708 году) там только густые леса, бескрайние поля, чистейшие реки и озёра, да высокий курган. Мы, жители села, называем его просто курган, а в Ваше время его называют городище «Чёрная гора», – добавил, вспомнив интервью директора музея Зольского района Галимат Макоевой.

– Залукокоаже находится справа по пути в Пятигорье, ближе к Бештау. Вашу победу мы, потомки, высоко чтим и помним. До нас это сражение дойдёт под названием, оставленным побеждёнными вами татарами: «Кан жол», что с тюркского языка переводится как «кровавая дорога»…

– Понятно… – задумчиво протянул князь. – Так зачем ты явился?

Я понимал, что мне необходимо сильно озадачить Атажукина своей осведомлённостью. Благо, что достал достаточно объёмную информацию …

– Позвольте отметить уровень Вашей природной военной удали, смекалки и стратегический подход: Вы отпустили Каплан-Гирея, и это произвело неслыханный эффект! Каплан-Гирей обратился в бегство, оставив своих. В настоящий момент он не находит себе места! Ни в Бахчисарай не может, ни перед султаном не оправдаться! Нашёл пристанище у ногайцев и тихо мечтает о смерти. В скором времени турецкий султан своим фирманом 17 17 Фирман – приказ, указ султана снимет его с должности «гирея» и отправит на пять лет в ссылку на далёкий остров Родос.

Ваше ночное ристалище опишут немец Вакербарт и молдавский господарь Кантемир: «Изготовив связки из коры смолянистой древесины (сосны и берёзы), кабардинцы привязали их к хвостам трёхсот лошадей, подожгли и погнали табун на спящий лагерь. Лошади, испуганные и пламенем, и болью, помчались в темноту ночи в гущу вражеских лошадей, которые также перепугавшись, оборвали путы и с неистовым шумом понеслись в разные стороны. Проснувшись от шума, османо-крымцы растерялись и решили, что огонь упал с неба и, что действительно наступил конец света. Трудно сказать, был ли этот поступок беспрецедентным. Очевидно другое – он шёл вразрез с общепринятыми нормами черкесов, отличавшихся трепетным отношением к лошади. Война и чрезвычайная ситуация толкнули их на эту крайность. Окружённый противник, лишённый пути к бегству, мог стоять до конца и сражаться с удвоенной силой. Османо-крымцы полегли в кольце, яростно сражаясь. Каплан-Гирей I, раненный в руку, в одном кафтане, чудом вырвался из окружения». Будет ещё много описаний этой битвы участниками события Сейидом Ризой и Мехметом Фундуклу, европейцами-дипломатами и путешественниками Энгельбертом Кемпфером, Ксаверио Главани, Иоганном Густав Гербером, Обри де ла Мотрэ, молдавским господарем Михайло Раковицей.

– Так Каплан-Гирей был ранен? – удивился Атажукин.

– Да, ранен. Татархан Бекмурзин напишет советнику Петра I о том, что «кабардинцы взяли в плен сына и брата крымского хана, многих мирз, а также 4 000 крымских воинов, 14 пушек, 5 бомб, много пищалей, лошадей и всю казну. После переговоров отпустили сына и брата крымского хана».

– Мы сами ещё не посчитали, сколько крымских воинов в нашем плену. И пока ещё не знаем, кто из этих пленных сын или брат хана, – улыбнулся князь.

– Царь Пётр I тоже узнает о Вашей победе. Именно с этой викторией возродится русско-кабардинский союз, ибо поражение османо-крымского войска сослужит под Полтавой добрую службу в генеральном сражении с Карлом II. Шведы сильно ожидали обещанной помощи от войска Каплан-Гирея, но так и не дождались. Летописцам будет о чём размышлять, – закончил я свою речь.

– Благодарю, благодарю, – сказал Кургоко Атажукин. – Обрадовал ты меня! Но подсказывает мне сердце, что за твоими медовыми речами и лестью последует нечто, от чего волосы встанут дыбом. Ведь не просто ты здесь. Не так ли?… – грустно посмотрел на меня князь.

– Уважаемый… да, не просто так Всевышний привёл меня к Вам. Будут ещё и кровопролитья и битвы. Та, которая завершилась вчера, не станет последней схваткой с крымцами. Впереди ещё 1720, 1729, 1731 и 1739. Они будут победными для вас, то есть для нас. В 1748 году, к радости Крымского ханства и Кабарды, Ваш соратник Жабаги Казаноко во время переговоров с ханом Менгли II Герием предотвратит войну.

Тут я рассказал об одной из будущих успешных дипломатических миссий, проведённых в бахчисарайском дворце в Крыму.

– Независимость Кабарды 18 сентября 1739 года признают и Россия, и Османская империя, что закрепят в международном трактате в Белграде. Но, к сожалению, радость не будет долгой. Падёт Крымское ханство, вскоре падёт и Кабарда. Черкесия будет опалена огнём и скошена тем, кого Вы и не подозреваете…

– Кто этот новый враг? О ком ты говоришь? – князь вскинул свои густые брови.

– Новым врагом черкесского народа окажется русская армия, но она и сама скоро угодит в западню, – ответил я тихо.