Арсений Миронов - Много шума из никогда

Я склонен усматривать в былинной фабуле не что иное, как проекцию в плоскость народного мифологического сознания воспоминаний об историческом Жиробрегском съезде. Действительно, «заседание в горнице утром в среду» началось с разговора о нашествии на Русь Чурилы, сына Пленковича, молодого посланца мрачного азиатского Востока с его холодными верованиями и устоями, символически обобщенными в образе вавилонско-тибетского «черна-холодна камня Илитора».

— Прежнее, языческое славянство так или иначе нуждается в новом порядке, в новом устройстве жизни, — сказал, поднимаясь с места, алыберский царь Леванид. — Сегодняшняя Русь безалаберна, то есть беспорядочна. Нужен новый алабер… говоря вашим языком, Алатырь — краеугольный камень основания новой веры и новой власти. На земле есть всего четыре миропорядка, четыре камня-Алатыря. И самый страшный из них, самый холодный и черный — таков Илитор, камень Кабала. Именно его несет на Русь азиатский демон Чурила. Точнее — Курила, от слова «курить» — приносить жертву демонским идолам Вавилона. Спасти славянство от этого Чурова миропорядка — наша общая и первоочередная задача. Ради этого я и привез к вам мои последние камнеметы, гордое оружие древней Алыберии…

— Чурила движется очень быстро: вчера он уже вошел в Санду, это крупное село на севере моего княжества, — сказал Алексиос Геурон, расстилая по камчатной скатерти свою карту, начерченную на свежем свитке пергамента, — Если его конечная цель — город Престол, то уже к концу недели он будет во Властове. Еще через неделю — в Чернигине. К исходу месяца его будут встречать в столице…

— Он движется быстрее птицы, — ответствовал царь Леванид. — В подарок от деда Сварога Чурила получил волшебные крылатые сапоги, в которых проделывает до десяти огнищ в сутки по прямой — над непроходимыми лесами и болотами. В таких сапогах он и верно войдет в Престол не позже следующего новолуния.

— Можете немного расслабиться, — молвил Мстислав Лыкович. — Ваш Чурила скорее порвет свой организм, чем доберется до Властова к началу июля. У парня возникли проблемы с сапогами — их уже украли. Ха! У нас на Руси клювом не щелкай!

— Откуда известно сие?! — вскричал царь Леванид, еще не веря радостному известию. — Сапоги похищены? Это означало бы, что Чурила будет двигаться вдесятеро медленнее… Нет, не может быть.

— Ты, должно быть, шутишь, Мстиславка! — ласково сказал князь Вышградский. — Украсть что-либо у самого Чурилы непросто. Его окружают верные слуги — жрецы, дивы и ночные волки. Едва ли на Руси найдется столь ловкий вор…

— Я и не говорю, что это было просто! — ответствовал Мстислав. — И знаешь… ты прав: местные криминальные элементы не блещут. К счастью, нашелся человек из будущего, с принципиально новой энергетикой мозга, способный сплести хитроумную сеть ухищрений… короче, я сделал это. Сапог у меня.

Его слова были встречены взрывом радостного шума. Когда веселый гул за столом несколько смолк, Данила Казарин спросил Мстислава, умеет ли он летать на Чурилином сапоге.

— Это проще простого, — сказал на это Лыкович. — Меня научила одна симпатичная старушка.

— При помощи крылатого сапога мы сможем скорее установить связь с нашими единомышленниками в других городах — в Престоле, Немогарде, Властове! — восторженно воскликнул алыберский царь. — Досточтимый Мстиславе, тебе предстоит отправиться в полет как можно скорее.

— Ну… честно говоря, есть пара неотложных дел здесь, в Великих Сиськах! — поспешно молвил Мстислав. — Я должен отдохнуть, посидеть на бюллетене, на диете. Ближе к осени поправлюсь и готов куда угодно — хоть в Престол, хоть в Коста-дель-Сол. Можете рассчитывать на мой сапог-самолет!

— Ты отправишься в путь уже сегодня! — продолжал Леванид, словно не расслышав. — В Немогарде на днях высадилось войско молодого князя Владимира Святича, в стане которого немало крещеных славян и варягов — Дунай Иванович и Гонена Голубец, Рокот-богатырь и другие. Они тоже готовятся противостоять натиску Чурилы — нужно объединить усилия!

— Ага, я буду без устали рассекать воздушное пространство, а все остальные останутся здесь — пить опорьевское пиво и развлекаться! — с горечью молвил Мстислав Лыкович. — Я не могу оставить Ластю. Я обязан навестить тут одну мельничиху. Потом… мы подружились с Дормидошей и Потапкой — парни будут скучать без меня! Я не согласен, так нечестно. Вы тут будете тусоваться, а меня — в Немогарду?

— Едва ли нам хватит времени на застолья, — покачал головой Алексиос Геурон. — В твое отсутствие мы с царем Леванидом будем готовить вооруженное противостояние Чурилиной армии, которая со дня на день форсирует Влагу и устремится через земли моего княжества на Запад, к Властову и Престолу! Мы будем собирать военный союз соседних княжеств, вооружать дружину…

— И прежде всего готовить нападение на самого Чурилу! — перебил алыберский царь, с размаху опустив на столешницу жилистый сухой кулак.

— На самого Чурилу? — В голосе Алексиоса Геурона мелькнуло сомнение. — Но… добрый мой царь Леванид, каким образом?

— Камнеметы! — воскликнул царь с торжествующей улыбкой. — Мы забросаем его камнями при помощи катапульт!

— Если мне дозволят выступить, я скажу… — подал голос вышградский десятник Дормиодонт Неро. — Я внимательно изучил сообщения нашего отряда из Санды, вошедшего в это село после ночных оргий Чурилы. Местные жители хором утверждают, что Чурила высекает в воздухе огненные и ледяные молнии — очевидно, он пользуется каким-то гнусным чародейством. Боюсь, что даже хитроумные алыберские машины едва ли остановят этого демона…

— Хе-хе, Дормидоша абсолютно прав! — воскликнул Мстислав сын Лыкович. — Мазерфакера не проймешь вашими хиленькими катапульточками. Господам офицерам попросту не удастся подогнать свою рахитичную артиллерию на расстояние выстрела — Чурилку повсюду окружают разведчики и телохранители: они оцепляют лес вокруг него на добрых три километра.

— Если верить былине, Чурилу удалось победить только в честном поединке, один на один… — негромко сказал Алексиос Вышградский, словно к самому себе обращаясь. — Я плохо помню текст этой баллады: сначала Пленковича пытались остановить киевские дружинники — и все полегли от ударов таинственной «плеточки-змиевочки». Чурила беспрепятственно вошел в Киев и начал творить там свои безобразия… Только через несколько дней возник наконец некий русский богатырь, который свалился точно снег на голову — об этом витязе раньше никто и слыхом не слыхивал, а теперь он с удивительным спокойствием и легкостью схватил ранее неуязвимого Чурилу за какие-то там черные кудри и забросил, если не ошибаюсь, за синий лес и за дальние горы.