Семен Олейников - Наследие. Книга 3. Вымирание

Тот мир, который я знал, да и знаю до сих пор, несправедлив к самому великому своему творению, разуму. Разум, это хаос, который привносит в мир его окружающий, дисбаланс. Но именно так, он делает его абсолютно идеальным, совершенным, без единого изъяна. Нет высшего баланса без дисбаланса, его породившего.

Так что же тогда я пытался сделать, и, что же я сделал? Разве я творец? Разве я могу сравниться с теми, кто стоял у начала времён? Нет. Я не тот человек, который способен на подобное кощунство. Но я тот человек, который способен спасти дисбаланс ради баланса, так как они существуют неотделимо друг от друга. Одно не может существовать без другого.

Мидгард, Нифльхейм, Нова-Space… в чём же заключается ваша миссия? В той цели которую вы себе мните? В том, в чём вас убедил я сам? Спасение человечества. Разве это важно по меркам Вселенной? Но разве мне известны планы Вселенной?

Человечество и всякая разумная цивилизация в бескрайнем космосе, это хаос вызывающий дисбаланс, который только и существует ради того, чтобы породить мировой баланс вселенских масштабов.

Стоит ли вмешиваться в ход вещей, которые мне не подвластны…»

– Директор? Я вас отвлекаю? Простите, но это срочно.

– Нет Ром, проходи, я тут размышлял кое о чём. Что случилось?

– Нифльхейм летит к Мидгарду, скоро они встретятся, а Нова-Space готов к отправке.

– Хорошо, вторая часть Исхода пришла в действие.

– Мне подготовить корабль?

– Да, Роман, пора вернуться на Землю, тут нам с тобой больше нечем заняться. Теперь всё в их руках.

– А что с Нова-Space? Командор Баскаков запрашивает инструкции.

– Армстронг давно их уже ждёт. А Земля ждёт меня. Возвращаемся домой.

Заклейников Сергей, закрывая глаза, смотрел на нестареющее лицо Рогозина Романа, который закрывал крышку саркофага. Мягкие и нежные струи воздуха, полоснули старика по лицу и он погрузился в глубокий и безмятежный сон.

Роман в последний раз, проводил своего старого друга в путь. Ему же предстояло встретить Землю такой, какой она стала, за время их отсутствия. И доставить Заклейникова домой.

Скоростной линейный крейсер Шантрэйн, покинул верфь Армстронга и провалился в глубокую синюю воронку гиперпространства.

Переход занял больше времени, чем мы предполагали. Ещё и столкновение с кораблями гексанитов, хоть и было предсказуемым, всё же заставило всех поволноваться. Этих мерзких ящериц мы уже давно не встречали на просторах галактики Ирия. Видимо затишье со стороны ирианцев вызвало у них подозрение, или, интерес, оттого-то они и решили проверить, как обстоят тут дела. Только почему-то своей первой целью разведки они выбрали именно эту звёздную систему, где и встретились с Мидгардом. Который по глупому стечению обстоятельств, или по воле судьбы-злодейки, вмещал в своих системах как структуры ирианцев, так и самих гексанитов.

Мидгард в отличие от Нифльхейма, был гораздо старше, и строился в основном в противовес материнским судам ирианской империи, которая вторглась в Солнечную систему. Мидгардийская система, была создана на основе различных инопланетных технологий, добытых кровью и потом департаментом Гарнизона Теней за пределами исследованного космоса. Оптимизированная под технологии хранителей она стала основой для всех будущих основ. Нифльхейм же, создавался исключительно на базе технологий хранителей, что сделало его хоть и ограниченным в использовании инопланетных систем, но достаточно многофункциональным в других сферах. Например, Нифльхейм в отличие от Мидгарда, в разы крепче и мощнее по вооружению, но не так хорошо обеспечен модулями адаптации к различным непредсказуемостям.

Однако отразить атаку семи боевых кораблей разведки гексанитов, нам было по силам. К тому же у нас было против них отличное оружие, энергетические импульсные орудия позаимствованные у наших союзников, ирианцев. Они в два счёта разобрали пару кораблей, остальные же были вынуждены уйти в гиперпространство.

Мидгард лежал как на ладони перед нами.

Он напоминал по форме вытянутый наконечник стрелы, у которой после плавно перетекающих форм в древко, по правому и левому борту были установлены приплюснутые конусы, венчающиеся тремя парными соплами субсветовых двигателей.

Корабль был неподвижен. Его обшивка переливалась лазурными тонами, а мерцание энергетических экранов поливали её цветами радуги.

Он был полностью умиротворённым. Словно мёртвый.

– Мы опоздали? – Нтон подошёл к креслу и положил мне руку на плечо, крепко его сжав, – надеюсь что нет.

– Сержант что там у нас? – Спросил я, не поворачивая головы. Не хотелось отрывать взгляда от корабля застывшего перед нами. Я словно гипнотизировал его и себя, заставляя поверить, что мы успели до того как будет слишком поздно.

– Сбивчивый сигнал, такое чувство сэр, что весь корабль живой, – сообщил офицер позади меня, – как такое возможно?

– Нтон, возьмите семь отрядов и отправляйтесь туда. Сухой док открыт, так что вы без проблем проникните внутрь…

– Капитан! У нас входящий видеосигнал!

– На экран немедленно! – Все замерли в ожидании неизвестно чего. Голограмма выстроилась перед нами, и лучи изобразили лицо до боли знакомого мне мужчины, лёгкая седина уже тронула его макушку, но он был всё тем же молодым с задорной улыбкой, Виталием.

– Нифльхейм, как же мы рады вас видеть, хочется верить, что у вас завалялась парочка фильтров для нашей системы жизнеобеспечения.

– Ош, я отправляю к вам Нтона и отряд техников, с ними будет материализатор, ждите.

Я не верил своим глазам, как и своим ушам. Бартош Виталий был там, и он был жив. Значит ли это, что там есть и другие выжившие? Те, кого я уже и не надеялся увидеть.

– Может, мы просто пойдём на стыковку с ними и заберём к Колонии?

– Сначала нужно убедиться, что экипаж Мидгарда жив и невредим, а для этого следует попасть туда, – Нтон согласился со мной и покинул мостик, отправившись в ангар.

Я ещё некоторое время оставался сидеть в капитанском кресле. Боялся пошевелиться. Спугнуть момент, которого так долго ждал. От Заклейникова давно перестали поступать инструкции, может старик умер, при последнем сеансе связи он выглядел очень слабо. Было ли мне его жаль? Возможно, но зная, как он провёл свою жизнь, я не мог позволять себе каких-либо тёплых чувств по отношению к нему.

Нтон сообщил о готовке к отправке и тут я подскочил со своего места. Я не мог пропустить этого. Я должен быть там, просто обязан. Если останусь, пропущу самое интересное. Бегом запрыгнув в телепортер, я вылетел из кабины на пандус ангара, и выхватывая на лету лётную куртку из рук тянущихся ко мне со всех сторон, врезаюсь в уже поднятый трап.