Александр Афанасьев - Врата скорби – 4. Книга четвёртая: Последняя страна

– Да, я знаю это – ответил Джасим – потому я и говорю с тобой, надеясь, что ты уверуешь…

– А разве хорошо это – отказываться от веры отцов?

– Наверное, нет – смутился Джасим – но все равно, каждый человек должен принять ислам, только тогда мы будем жить в мире. Ты лучше скажи мне, рус, правда, что у вас женщины ходят, не закрывая своих лиц…

– Правда. А откуда ты знаешь?

Джасим немного смутился

– Мой брат уезжал… работать. Он говорит, что там есть много такого, чего нет в горах. И что там женщины не закрывают лиц, что харам.

– Почему же это харам?

– Потому что лица не закрывают только рабыни – сказал Джасим – и проститутки…

Но по голосу его – было понятно, что сам он – был бы не прочь хотя бы посмотреть на женщин руси, не закрывающих лиц…

– Послушай, Джасим… – сказал Велехов – у каждого народа есть свои обычаи, и мой народ – ничуть не хуже других и вправе иметь свои. Вы закрываете своим женщинам лица – а мы не делаем этого, и знаешь, почему? Потому что мы уверены в верности своих женщин, даже если есть соблазны. Наши женщины любят нас и верны нам, даже когда мы ушли в долгий поход. Разве это не хорошо – иметь такую жену?

– Наверное, хорошо… – неуверенно согласился Джасим – но ты должен знать, руси, что мы закрываем своим женщинам лица не только для того, чтобы заботиться об их верности. Нечестивец и его люди – нередко требуют дань женщинами. И лучше, чтобы люди нечестивца не видели их лиц…

– Почему же вы терпите такое…

Они уже шли по улице

– Мы не терпим! – вскинулся Джасим! – я сам…

И осекся

– …вступил в Идарат – продолжил за него Велехов – верно? Это ты хотел сказать?

Джасим угрюмо молчал – Велехов уже знал, что в Идарате лишние разговоры караются смертью.

– Пообещай мне одну вещь, Джасим – сказал Велехов – поклянись могилами предков, что если мы останемся живы, ты сведешь меня с людьми Идарата

– Зачем тебе это, руси?

– Хочу поговорить с ними.

Джасим немного подумал.

– Хорошо. Я скажу им, что ты хочешь их видеть.

– Поклянись могилами предков, что сделаешь это…

В отличие от клятвы Аллахом – клятва могилами предков была обязательна для исполнения неверному

– Хорошо… клянусь могилами предков…

***

Абу Хурайша – жил в большом доме прямо в центре городка, дома, огороженного большой стеной. Он был каменный, как и все богатые дома – камень и цемент, замешанный на кизяке и глине. На первом этаже – как и положено, были казармы личной стражи, на втором – жил сам Абу Хурайша вместе с родственниками, прислугой и гаремом…

Они остановили своих ослов прямо перед воротами. На них – не было даже кольца, и они были обиты редкой в этих местах сталью – стальными листами.

– Готовность… – негромко сказал Велехов

Джасим – поднял камень и трижды стукнул в ворота. Через какое-то время – отозвались.

– Кто?

– Джасим. Сын Абу, внук Джалиль-Хана, правнук Али-Хана

– Зачем?

– Привез положенное.

Что-то лязгнуло. Выглянул человек, подозрительно осмотрел их. Бросилось в глаза, что у него – пистолет-пулемет, а не обычная для гор винтовка.

– Почему с тобой так много?

– Это для тебя много? – презрительно бросил Джасим – в горах бандиты…

Страж ворот еще раз осмотрел небольшой караван и решил, что шестеро – в любом случае ничто против более чем пятидесяти человек.

– Заходи. Только быстро…

Они вошли во двор, мощеный камнем – и с этого момента все пошло наперекосяк.

Во дворе были лошади. Невысокие, почти пони, неприхотливые горные лошади – но они были и не одна, и это значило, что в доме были гости. Это первое. Второе – у самого дома, в тени какого-то дерева – стояли и разговаривали люди. Бросились в глаза светлые волосы одного из них – и висящий за спиной пистолет-пулемет с магазином в рукоятке, богемский.

Кровь бухала в ушах, Велехов считал секунды – он не собирался ввязываться в бой с ходу. Но это – был явно англичанин, и ничего хорошего от него – ждать не приходилось.

И, правда – они были где-то на середине довольно узкого мощеного камнем двора – когда англичанин настороженно обернулся… скорее даже не обернулся, а просто глянул назад, привычка постоянно контролировать ситуацию. Глянул… и начал поворачиваться уже всем телом, что показывало – увиденное ему не понравилось.

– Аллаху Акбар! – выкрикнул Велехов и, выпростал из-под куртки кургузый пистолет – пулемет Маузера…

Длинная очередь на весь магазин – раскидала стоящих, не выбирая, кто есть кто. Крик «Аллаху Акбар!» был сигналом к нападению…

***

При внезапном нападении – у нападающего всегда есть несколько секунд, прежде чем обороняющиеся – любой численности – очухаются и начнут предпринимать что-то осмысленное. Это правило действительно при любом превосходстве противника – десятикратном, стократном – неважно. Главное – что за это время успеешь предпринять ты.

Велехов – успел сменить магазин на длинный, сорокаместный, и оказаться у самого здания. Первый этаж – был построен нетипично для местных зданий, окна были очень маленькими и напоминали скорее бойницы. Вот туда – Велехов и пропихнул переделанную противотанковую гранату – ее заряд взрывчатки в один и четыре килограмма в закрытом помещении был смертелен: люди погибали от мгновенного повышения давления и контузии внутренних органов. 18 18 В нашем мире – противотанковая граната Пузырева. Она не кумулятивная и ее бросок смертелен для бросающего: бросить можно максимум на пятнадцать метров – а по факту, подобравшись к танку почти вплотную. Если бросать под днище – ударная волна убьет бросающего почти гарантированно. Магнитных мин как у фашистов – в Красной Армии не было.

Сам он упал на землю – и неспроста: долбануло так, что даже каменная стена не выдержала. Часть стены – вывалило взрывом, камни – полетели во все стороны, часть на него. Он оглох и подумал – все, отбегался вольный казак…

Потом – он почувствовал прикосновение рук и трепыхнулся… подумал, что враги. А они… если они добрались до него, то явно сейчас отрежут голову.

Но это – были не враги. Казак по имени Маркел, его земляк по Дону с одиннадцатого донского полка – схватил его и потащил куда-то.

Окончательно – он пришел в себя через несколько секунд. В голове шумело, как после хорошей попойки, да саднило голову в одном месте, где ее рассекло летящим камнем – но в глазах не двоилось. От ослов – один из которых был убит и сейчас использовался как баррикада – по второму этаже длинными очередями хлестал пулемет – на подавление, не давая высунуться…

Надо идти. Приходи в себя… сколь раз с коня падал, тютя! То-то же. Вставай и дерись…