Роман Злотников - Настоящее прошлое. И снова здравствуйте!

Но зато из-за того боя мой дедуся оказался одним из немногих старших лейтенантов, о котором написано в академической двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны 1939–1945» – самой главной советской монографии о войне. Там-то больше о больших чинах и звездах написано. Ну и о всяких политических деятелях и организаторах производства. Старших лейтенантов там упоминается с гулькин нос. И дедуся – один из них. Я сам то место про него читал. Ну в будущем. Потому что этот двенадцатитомник пока еще не вышел. То есть тот самый том, в котором это описано. Сам-то двенадцатитомник аж десять лет печатался. Года с семьдесят второго, что ли. По тому в год… Да и Толбухин позже реабилитировался. Дедуся-то был офицером фронтового производства. То есть даже на курсах младших лейтенантов не учился. Прямо из старшины ему звездочку младлея на погоны повесили. Так что по всем приказам и инструкциям ему после объявления демобилизации по окончании войны прямая дорога была на гражданку. Но Толбухин, после того как с дедом поближе познакомился, заявил: «Я такого офицера из армии не отпущу!» И отправил его в ШУОС. Школу усовершенствования офицерского состава. В Сортавалу. После чего дед уже стал считаться прошедшим обучение и, следовательно, ценным кадром, который более не подлежал непременному увольнению… У деда до сих пор в альбоме фотография с Толбухиным хранится. Она мне потом по наследству перешла. Я ее внукам, а потом и правнукам показывал, когда о дедусе рассказывал… И, кстати, не только с маршалом, но и с румынским королем Михаем. Ее сделали на аэродроме в Бухаресте вроде как во время вручения Михаю советского ордена Победы. Они там трое крупным планом – Толбухин, Михай и рядом молодой дед с шашкой наголо. Он в тот момент был «начальником объединенных почетных караулов города Бухареста». А на самом деле – начальником личной охраны (ну и заодно конвоя) короля Михая. А вы думали, как он с целым маршалом умудрился на короткой ноге оказаться? Хм-м-м… а вот интересно – он мне уже об этих случаях рассказал или мне еще только предстоит о них услышать? Бли-и-ин, я ж теперь столько записать смогу! Всегда жалел, что он ушел, а я так многого не дослушал и не спросил… А-а-а – нет, пока не смогу. Я ж еще писать не умею. Причем и «официально», и фактически. Потому как пытался… но руки как надо не работают. Координации в пальцах не хватает и точности движений. Так что придется мне, несмотря на все знания в моей голове, как и всем остальным, снова все эти палочки-крючочки-кружочки целыми страницами рисовать. Ну а куда деваться?

Ладно, как бы там ни было – мне эта статья нужна была только лишь и исключительно для того, чтобы «залегендировать» свои занятия ушу. Я ее вообще вскоре собирался «потерять». Потому как между теми упражнениями, что делал я, и теми, которые описаны в статье, была очень большая разница.

Вечером, перед сном, бабуся прочитала мне эту статью. Вместо сказки. Я ее до того тоже просмотрел, но так, мельком. А тут бабуся прочитала мне ее своим хорошо поставленным, учительским голосом. Ну что сказать – кое-что интересное узнал, но галиматьи в ней было тоже очень много. Не то чтобы я был таким уж крутым специалистом по восточным единоборствам, но кое-что знал… Больше всего статья в «Науке и жизни» напоминала мне полулегальные брошюрки с приемами карате, которые стали во множестве появляться в начале восьмидесятых, во время бума карате, прокатившегося по Советскому Союзу после выхода на экраны страны фильма «Пираты ХХ века». Позже, в середине восьмидесятых, карате запретили, но это только добавило ему популярности. Тогда как раз началась перестройка, так что страна пошла в раздрай, и вскоре повсюду начали, как грибы после дождя, появляться всякие подпольные и нелегальные секции, «сэнсэи» которых рассказывали развесившим уши ученикам, будто карате запретили потому, что оно жуть какое грозное и потому проклятый советский режим приравнял его к боевому оружию. Боевое оружие ведь нельзя иметь. И карате заниматься тоже. Значит, приравнял… Вот в подобных секциях и ходили по рукам брошюрки с похожим содержанием. Но то подпольные секции, а это – официальный научный журнал, выходящий под эгидой Академии наук СССР… Неудивительно, что дедуся так скептически улыбался после того, как ознакомился со статьей.

Следующие несколько дней я поднимался по будильнику за полчаса до завтрака и делал свою привычную зарядку. Дед, встав, заглядывал ко мне перед туалетом и, поглядев с полминуты на мои неуклюжие движения, на которые я переходил, едва только слышал, как открывается дверь гостиной, усмехался и качал головой. Как бы там ни было, благодаря этому я получил возможность заниматься почти легально. Нет, если бы дед увидел весь мой комплекс, а потом снова взял в руки статью – я бы непременно спалился. Но даже случайно увиденное им полноценное одиночное упражнение уже можно было объяснить. А на большее я и не рассчитывал.

Так что план развития, который я составил в своей голове, начал потихоньку претворяться в жизнь.

– У-а-ау. – Я сладко зевнул и покосился на круглый жестяной будильник, стоявший на столе в шаге от моего кресла-кровати. Сегодня опять удалось проснуться до того, как он зазвенел. Я потянулся, а потом сел на постели и, протянув руку, хлопнул по торчащему сверху будильника никелированному рычажку. Кнопка ушла вниз, и внутри будильника что-то хрустнуло. Это означало, что он не будет звонить как оглашенный. И – да, звонить это означало именно звонить. То есть бить металлом по металлу. Получившийся звук мог поднять мертвого. И, кстати, я слышал одну байку, когда так и произошло. Врач со «Скорой» рассказал. Приехали они по вызову к лежащему на улице телу. Подбежали, перевернули – понятно. «Синяк» и уже отходит. Ну делать нечего – клятва Гиппократа, так что сразу же стали проводить реанимационные мероприятия. Ну там адреналин в сердце, разряд, искусственное дыхание, непрямой массаж и так далее. Бесполезно! Сердце запускается, чуть потрепыхается – и снова стоп. Мучились они мучились, хотели уж бросать, но тут из открытого окна, что располагалось над головой, считай, у трупа, раздается звук вот такого будильника. И этот труп внезапно зашевелился, захрипел и начал подниматься. Бригада «Скорой» сначала охренела, потом бросилась к нему, в машину ж надо и в больницу, а он вырывается и хрипит:

– Пусти! Мне на работу…

Вскочив на ноги, я сладко потянулся и прыжком переместился в центр комнаты, приготовившись к началу зарядки. Сегодня у меня знаменательный день. Весь последний месяц я уговаривал дедусю и бабусю на то, чтобы они записали меня в бассейн. Далось мне это нелегко. Пришлось даже пообещать бабусе, что я начну-таки есть манную кашу, которую я всю жизнь на дух не переносил. Но получилось. И вот сегодня я не пойду в сад, потому что мы после завтрака поедем с дедом в бассейн договариваться с тренером. Почему договариваться? Да потому что четырехлеток в секцию плавания не берут. И даже если им, как мне, уже четыре года и три с лишним месяца – тоже. Занятия в спортивных секциях здесь начинаются минимум с шести лет. Считается, что раньше организм ребенка еще не готов к восприятию физических нагрузок. На фоне того, что через пятьдесят-семьдесят лет в секции по футболу, тайскому боксу и тяжелой атлетике записывали даже трехлеток, подобные ограничения кажутся мне излишними. Ведь профессиональный тренер всегда может подобрать для ребенка такие упражнения, которые ему не навредят, а, наоборот, позволят развиваться лучше и быстрее. Неважно, как называется секция. А уж на плавании для этого полное раздолье… Подобный подход скорее всего обуславливался тем, что там, в будущем, работа тренера оплачивалась за счет денег родителей юных спортсменов. Здесь же за все платило государство. Так что часть секций вообще была бесплатной. А остальные стоили такие копейки, что о них стыдно было говорить. Например, месячная оплата за занятия плаванием в городском бассейне с длиной дорожки двадцать пять метров составляла… восемь рублей! Вследствие чего тренерам не было никакой нужды гоняться за учениками. Наоборот, чем их было меньше – тем им легче. Поэтому с шести лет – и точка!.. И, кстати, именно это ограничение было одним из основных аргументов дедуси и бабуси против того, чтобы согласиться идти со мной записывать меня в бассейн. Но я сумел их переубедить. Эх, теперь бы еще с тренером договориться… Но на этот счет у меня был веский аргумент – дедуся!