Александр Чернов - Из западни

В ту теплую и тихую ночь в начале мая дежурство у прохода на внешнем рейде несли четыре миноносца во главе со «Сторожевым» и «Манджуром». Примерно за двадцать минут до полуночи за озером, примыкавшим к новому городу, среди садовых домов начался пожар. Горели сразу три строения. Моряки с дежурных кораблей еще обсуждали, как это хозяева умудрились допустить такое и кому из начальства так не повезло, как вдруг вспыхнул сразу с двух концов старый китайский склад под Золотой горой.

Первыми почувствовали недоброе офицеры «Решительного». Всем на корабле было приказано тщательно наблюдать за морем. И именно с этого миноносца обнаружили первое выползающее из темноты крупное судно. Оправдывая свое название, «Решительный» понесся в атаку. Над рейдом разнесся вой сирены, оповещающий все корабли эскадры и береговые батареи о том, что пауза в ночных развлечениях закончилась.

На дежурных «Новике» и «Диане» начали спешно выбирать якоря, а на остальных кораблях эскадры играли боевую тревогу. Увы, «Севастополя» у артиллерийской пристани, как на грех, не оказалось. Броненосцу накануне позволили пополнить уголь после очередного выхода, а вовремя закончить это грязное дело его экипаж не удосужился, что потом и стало последней каплей при решении Макарова о снятии его командира Чернышева…

Его, по обоюдному согласию высоких договаривающихся сторон, заменили на мостике «Севастополя» на каперанга Андреева, прибывшего принять «Россию» у выплававшего свой ценз Арнаутова. Чему, в свою очередь, решительно воспротивился Руднев. Макаров сгоряча хотел было поставить на «Севастополь» Эссена, однако после долгой беседы с наместником с глазу на глаз уступил. И правильно сделал, ибо по темпераменту и бойцовским качествам Николая Оттовича вручать ему самый тихоходный линкор эскадры было, конечно, не совсем верно.

Чернышев по ходатайству Алексеева был назначен командиром ремонтирующегося на Балтике броненосца «Император Александр II» и вскоре отбыл в Кронштадт. Таким образом, наместник не только спас карьеру своего хорошего товарища, но и убрал из Артура подобру-поздорову обиженного на Макарова человека. Вместе с Чернышевым покинул Дальний Восток и списанный Макаровым с «Дианы» каперанг Залесский, но о причинах его отбытия в Гельсингфорс чуть ниже…

Не успел еще «Решительный» сблизиться с обнаруженным транспортом на расстояние минного выстрела, как с идущего в кильватер за головным пароходом корабля по прожектору миноносца ударил залп шестидюймовых орудий, а из-за неуклюжей туши незнакомца «на огонек» выскочили несколько японских контрминоносцев. Сюрприз за сюрпризом!

Лейтенант Рощаковский, на днях переведенный с «Полтавы» на замену занедужевшему командиру «Решительного» Корнильеву, определившись с намерениями и возможностями его противников, немедленно приказал ворочать обратно к входу в гавань, под прикрытие береговых батарей. Но к моменту окончания разворота его миноносец успел получить четыре 75-миллиметровых снаряда от истребителей противника и под расчет – один «подарок» среднего калибра с «Фусо», канониры которого вели огонь по прожектору, пока тот не успели погасить.

Взрывом шестидюймового снаряда на «Решительном» повредило парвую магистраль в котельном отделении, и теперь единственным шансом на спасение теряющего пар корабля было как можно скорее приткнуться к берегу. Над морем снова завыла сирена, на этот раз от того, что осколком срезало предохранительный клапан. Душераздирающий вой продолжался минут пять, пока один из кочегаров не расплющил кувалдой ведущий к ней паропровод.

«Решительный» вышел из игры. Но главную свою задачу отважный кораблик выполнил сполна: в Артуре готовились к встрече гостей. Только, к сожалению, там пока собирались отбиваться от очередного наскока миноносцев, пытающихся завалить рейд минами…

Напрасно Рощаковский, подбежав к сигнальному прожектору, орал на сигнальщика, чтобы тот отстучал донесение о транспортах и, как он считал, крейсерах, направляющихся в их сторону. Дуговая лампа сигнального прожектора и провода были посечены осколками, да и работа динамо-машины уже прекратилась из-за падения давления пара. Все же для кораблика водоизмещением менее трехсот тонн попадание шестидюймового снаряда если не чистый нокаут, то уж нокдаун – наверняка.

В отчаянной попытке предупредить эскадру об атаке брандеров Рощаковский приказал выпустить все имеющиеся под рукой ракеты, и в небо взвились три огня красного цвета…

Реакция «Новика» и оставшихся боеспособными трех русских миноносцев на появление семерки эсминцев противника была предсказуема – при «бегстве» японцев от его крейсера в открытое море Эссен, естественно, ринулся за ними. Восьмой японский истребитель с «Новика» не заметили: «Асагири», погнавшийся было за «Решительным» в попытке добить подранка, получив в скулу 75-миллиметровый «привет», временно потерял способность идти полным ходом из-за пробоины и благоразумно «отполз» в темноту.

Когда через двадцать минут гонки крейсер попытался прекратить преследование более шустрых дестроеров, «беглецы» неожиданно все вместе повернули на него и попытались провести скоординированную атаку. «Новик» и увязавшиеся за ним «Сторожевой», «Скорый» и «Страшный» встретили противника частым огнем. В ходе этой схватки наш крейсер 2-го ранга не только удачно уклонился от выпущенных мин, но и всадил в шедший головным «Хаядори» сразу три 120-миллиметровых снаряда.

Настала очередь флагмана четвертого отряда дестроеров, травя пары и туша пожар в машине, пытаться затеряться в темноте. Только, в отличие от «Решительного», под боком у него не было берега, на котором стоят свои береговые пушки, гарантирующие относительную безопасность от преследования. Лейтенант Хоменко на «Скором», разглядев бедственное положение японца, развернул на него свой контрминоносец [4] Контрминоносец, он же истребитель, он же дестроер, он же эсминец, он же «большой» миноносец. Когда в конце XIX века для флотов мира стало очевидно, что маленькие, но кусачие миноносцы на самом деле опасны для крупных кораблей, встал вопрос об их защите. Лучшим средством для этого были признаны более крупные миноносцы с сильной артиллерией. Кроме охраны своих, им вменялись в обязанности и атаки чужих крупных кораблей, поэтому де-факто они просто стали чуть более крупными миноносцами и со временем полностью вытеснили своих мелких коллег. Но в начале XX века термин «эсминец» или эскадренный миноносец еще не был общепризнанным. . Но «Харусаме» и «Мурасаме» не бросили флагмана: минная атака «Скорого» была сорвана сосредоточенным обстрелом с трех дестроеров противника. С «Марусаме» он сошелся буквально на пистолетный выстрел. При «обмене любезностями» сам Хоменко был ранен револьверной пулей в плечо.