Владимир Баранов - Эхо «Янтарной комнаты». Тень «Янтарной комнаты»

Редактор Владимир Алексеевич Мурзин

Дизайнер обложки Анна Андреевна Власенко

Корректор Елена Валентиновна Ковтун

© Владимир Иванович Баранов, 2021

© Анна Андреевна Власенко, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-3247-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Баранов

Эхо «Янтарной комнаты»

Владимир Иванович Баранов

Владимир Иванович Баранов родился в 1954 г в городе Балтийске. Служил в рядах ВМФ, а в 1982 – 1983 гг был направлен в Афганистан и продолжил службу в ограниченном контингенте вооружённых сил СССР. Награждён орденом «Красная Звезда» и медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу».

Его биография воина-интернационалиста, коренного балтийца, любящего свой город, родной край, свою родину, барда, участника и лауреата многих творческих конкурсов, краевого конкурса авторской песни «Пою тебе Камчатка», члена литературного объединения «Остров вдохновения» города Балтийска – известна многим на Балтийском флоте.

Дипломант Всероссийского конкурса «Спасибо тебе, солдат!», лауреат фестиваля 2005 года «О войне написано не все», автор двух поэтических сборников – «Сережка ольховая» и «Море в ладонях», и повести «Будем жить». Владимир Иванович постоянный гость на кораблях и в частях Балтийского флота. Много времени уделяет патриотической работе с молодежью.

«…Ищите и обрящете…»

Евангелие от Матфея

Ритмично щёлкал за спиной редуктор, вереница серебристых пузырьков, весело булькая, рвалась наверх. Володька Воронцов не спеша уходил на глубину, равномерно работая ластами. Глубины здесь были небольшими,10—12 метров, сказывалась близость берега. Любопытная рыбья мелочь сновала туда-сюда, по своим рыбьим делам. Лупоглазая камбала, зарывшись в песок, с опаской наблюдала за аквалангистом. На светлом песочке играли солнечные блики, слепя глаза и мешая сосредоточиться. Именно на этих глубинах находились углубления и промоины, в которых собиралась, после шторма, «янтарная грязь». Этот слой, состоящий из палочек, ракушек, водорослей и прочего мусора, был особенно богат янтарем. Иногда попадались кусочки довольно крупные, что не могло не радовать сердце. Потому как янтарь нынче в цене и за него платят в основном «зеленью» с портретами заморских президентов.

Владимир Воронцов, уроженец города Приморска, 33 лет от роду, непьющий и некурящий, уволенный из рядов ВМФ за поступки, несовместимые с гордым званием «мичман», осматривал прибрежные мели, в поисках «солнечного камня». Будучи, пинком по зад, выброшенным с военной службы, без пенсии все же не остался. Так что голодная смерть, в ближайшее время, отнюдь не грозила. Вот и лупоглазая камбала не зря, с опаской, поглядывала на местного Ихтиандра.

Володька, при помощи рыболовного приспособления, под названием «дурак», надергивал этой самой камбала по 10—20 хвостов за раз. «Дурак» – это обыкновенный свинцовый тройник, с торчащими в разные стороны, остро заточенными крючками. Он привязывался к толстой леске и забрасывался прямо с пляжа на 30—40 метров. Затем его просто надо было тащить по песчаному дну, изредка подергивая. Острый крючок пробивал лежащую камбалу, а уж вытащить рыбину на пляж, было нетрудно. Правда была в этом деле одна червоточинка. Дело в том, что «дурак» считался браконьерским орудием лова и был повсеместно запрещён. Потому что камбала имела привычку срываться с крючка и уйдя в глубину, умирала. А посему надо было ловить её на кусочки мороженной салаки или кусочки креветки. Но это было долго и нудно. Представьте – сначала надо нанизать на крючки эти самые кусочки, затем подальше забросить. А затем надо было сидеть возле спиннинга, ожидая поклевки. Неугомонная натура Воронцова не давала ему долго, без дела, сидеть на месте, а посему, ему было проще надёргать рыбы на «дурака». Что он успешно и делал. Главное в этом деле – не жадничать. А выловленной рыбы ему хватало и пожарить, и навялить, и угостить соседку Галину Леонтьевну, бодрую старушенцию 80 с гаком лет. Леонтьевна дружила с Володькиной мамой Александрой Ивановной, да и женщиной была доброй и покладистой. Опять же соседей нужно холить и иногда лелеять. И состоять с ними в вечной дружбе, не то может случиться всякое. Бывали, знаете ли, прецеденты. Плавали, знаем…

Ничем особым Воронцов не отличался. Коротко стриженые темные волосы, с невесть откуда взявшейся проседью, средний рост, хорошо развитая мускулатура, широкие плечи и зелёные глаза. А если к этому добавить незаурядный юмор, прекрасную игру на гитаре и исполнение под оную собственных песен, то получался парень хоть куда. Спиртное он не уважал, но мог иногда себя побаловать пивком «Балтика» с вяленной рыбкой. Попав на срочной службе в морпехи, Володька сразу бросил курить и от души занялся рукопашкой, в чём и преуспел. Служба нравилась и поэтому по окончании службы Воронцов отучился на мичмана и остался служить в родной бригаде. Служба не тяготила, служил весело, легко. Начальство уважало, через пять лет, когда подписал контракт на дальнейшую службу, расщедрилось на 2-х комнатную квартиру. Правда были у Володьки некоторые черты, которые отцы-командиры не шибко приветствуют. Например, отсутствие чинопочитания и скверная привычка говорить, что думает, прямо в глаза. А также отвечать на грубость, хамство и оскорбление, прямым ударом в челюсть. Он и со службы так вылетел. Не стерпел пьяный мат, приехавшего с проверкой подполковника, который изгалялся перед строем морпехов. Вышел из строя – и засветил любителю матерщины в глаз. Чётко рубанув при этом —Если ты, сволочь поганая, наших матерей тут грязью поливать будешь, то я тебе при всех погоны сорву!». Нет, если, между нами, мальчиками говорить, то по делу засветил. Было за что. Не хрен высказываться бойцам десантно – штурмового батальона, как он их маму имел… Тем более что офицер он был не «боевой», а из «Арбатского военного округа». То бишь с Москвы. Большого шума удалось избежать, дело замяли. Но, поднявшаяся волна гнева, вышестоящих начальников, накрыла Воронцова с головой. Комбат грудью лег «на амбразуру» и как смог смягчил удар «стихии». Так что уволен был Воронцов с сохранением звания мичман, с пенсией и выслуженной квартирой. То есть – не с голым задом, как говорят в войсках. Кстати, когда он, уходя со службы, накрыл в кают-компании «поляну», пришли все офицеры батальона, стоя выпили за боевого брата, каждый обнял и пожал ему руку. И это у военных дорогого стоит.