Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Похоже, Пустельга всё-таки выполнил своё обещание. Пусть даже оброненное вскользь и полушутя.

Одному событию объяснение было найдено.

Оглядевшись, княжич понял причину и другого…

Почему полочане ушли, всего лишь метнув в него нескольких дротиков, и даже не удостоверились, что они достигли цели, и не попытались взять его в плен.

В боевом ослеплении он совсем забыл про своего спутника…

Жирошка сидел на земле, изумлённо выпучив глаза. Его толстые губы, а вместе с ними и отвислые брыли мелко тряслись, как будто от возмущения.

Можно было подумать, что старого челядинца всего лишь в очередной раз вывел из себя новый проступок его воспитанника, и он не находит слов от возмущения…

Если бы не ратовище сулицы, торчавшее у него чуть пониже груди. И хлещущая из раны кровь, которой набежала уже целая лужа.

Дротик вошёл аккурат под вздох. Жирошка умер, не успев издать ни звука.

Да-а-а… Так и умирают по-настоящему верные слуги. Даже своей смертью принося пользу господину. А иногда спасая ему жизнь…

Скорее всего, его полочане и приняли за дерзкого лучника, который посмел выстрелить в их князя. А увидев, как он падает, сочли месть свершённой и продолжили отход.

Теперь никто не будет донимать его увещеваниями…

Никто не будет вечно зудеть над ухом…

Грозить гневом богов и боярина Колюты…

Не справится о здоровье…

Не подаст горячего сбитня после поездки под промозглым дождём…

Олег только сейчас осознал, насколько он привязан к старому челядинцу. Матери он не помнил – она ушла в вирий, когда ему не было и луны от роду. С отцом юноша никогда не был близок. А братьев видел только наездами – когда те приезжали на семейные праздники. Вот и выходит, что самые близкие ему люди – Колюта и Жирошка. Да ещё кормилица.

Теперь их осталось двое…

От печальных мыслей его отвлек неожиданно громкий и протяжный волчий вой. У княжича даже мурашки побежали по спине.

Настоящий зверь вряд ли рискнул бы так откровенно издавать свой клич среди бела дня, да ещё и вблизи от такого скопления людей. Это означало только одно. Выл отнюдь не зверь.

А кто-то куда опаснее волка.

Человек.

Олег обернулся туда, откуда донёсся звук – назад – к проходу в долину. Из которого, пару часов назад, он сам вышел в голове войска Соколовичей.

Сейчас в горловине между двух холмов, откуда выныривала дорога, стоял всадник, тоже принадлежавших к этому славному роду. Правда, не к главной ветви, обосновавшейся на благословенном Полудне правдивых земель, а к побочной, которая больше века назад осела здесь – на суровой неприветливой Полуночи.

Этого витязя можно было узнать безо всяких гербов и знамён. Только лишь по описанию из песен.

Злой караковый жеребец. Синий плащ-мятель. Спадающие на плечи чёрные волосы. Такого же цвета усы над сурово сжатой ниткой губ. И пронзительный взгляд бирюзовых глаз исподлобья.

Хотя Олег особо и не любил искусства словоплетения, предпочитая воинское дело, в его памяти сами собой всплыли знаменитые строки.

Это был Волх – незаконный сын Всеслава – свирепый витязь, один из лучших его полководцев, и, по слухам – оборотень.

Как будто подтверждая мысли Олега, тот поднёс ко рту сложенные ладони и повторно издал тот зловещий протяжный вой. Рядом с всадником выросло ещё несколько десятков фигур. Подхвативших и многократно усиливших его звериный клич.

От этого звука Олегу захотелось убежать как можно дальше, и забиться в какую-нибудь глубокую нору.

Юноша ждал, что вот сейчас Волх выедет в долину, выводя за собой дружины. И бой продолжиться. Однако тот опроверг ожидания, как будто растворившись в несуществующем тумане. Скорее всего – нырнул вместе со своими воями обратно в холмы.

Так значит, пока полуденное войско было отвлечено на Менск, рыжий волк действительно готовил ему удар в спину! Это позволило бы запереть лишённые обоза дружины Соколовичей в небольшой долине, под стенами хорошо укреплённого города. Да ещё и с сильным гарнизоном. То есть практически без шансов на спасение.

И этот, надо признать, здравый план практически осуществился. Войско пришельцев теперь действительно оказалось заперто. Было только одно но – город теперь находился в их руках. Что в корне меняло ситуацию. За это стоило благодарить запальчивость Всеславова первенца. Решившего, что сможет без помощи отца и сводного брата разгромить лучших полководцев полуденных земель. И опрометчиво отошедшего от стен Менска.

Чем мастерски воспользовались отец и дядья Олега.

Надо признать – удалось им это удивительно вовремя.

Менск

Сколь разнообразно и многогранно всё сотворённое богами, так и люди, живущие под небесным куполом, так же на диво не похожи друг на друга в своей глупости и заблуждениях.

А уж обычаи так и вовсе – один дурнее другого!

До чего бобровичи живут не по закону – и дома у них на сваях, и одеваются едино – что мужи, что жёны, но менчане и их в этом, пожалуй, переплюнут. Это ж надо такое придумать – молоко на печи греть! И пить его вместо сбитня! И кому только такое в голову пришло? И как утвердилось?

Да ещё и гостям его подносить совести хватает. Вместе с хлебом своим кислым, в который они какие-то травки добавляют. Ни то ни другое в рот не возьмёшь – жуткая гадость!

А про дома в два поверха в городе и сказать срамно! А уж жить в них… И ладно бы нижний – жилой, а верхний – клети да повалуши. Или как у степных народов – верх под жильё, а низ – для скотины. Но и то не так… Здесь, в Менске, на каждом поверхе в доме по целой семье живёт. Нет чтоб за стену лишние дома вынести – проще друг-другу на голову гадить! Не иначе с варварских княжеств обычай добрался. Там, бают дома в городах и в три, и в четыре поверха ставят. А кал человечий прям по улицам течёт пополам с помоями. И не срамно у дикарей нравы перенимать? Одно слово – незаконный народ.

На их фоне бобровичи так просто – образец житейской правды. И молоко хорошо скисляют, да и в недавней сече под стенами здорово помогли. Когда эти болотники узнали что полуденное войско идёт на Менск, сами напросились участвовать в походе. Жители города оказались их старинными врагами. Поэтому добровольцев набралось не меньше двух сотен. Их определили в засадный отряд к Ярополку, который выходил к городу окольной дорогой, через рощу. Там, на деревьях, они сели в засаде. А когда вои Снежаны, Вепря и Дуная уходили через лесок из мешка, который им устроили полуденные дружины, бобровичи здорово их пощипали. Били в упор острогами да расстреливали из луков. Положив в общей сложности до полусотни лютвинов и полочан.