Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

– Мы сейчас здесь…

Поморщившись, великий князь отхлебнул из золотой чаши и поставил её на стол – в центр долины, образованной Буковыми холмами – рядом с пластиной, обозначающей Менск.

Олег досадливо скривился – горячий сбитень плеснул через край, залив лакированное дерево, янтарь и драгоценную финифть.

– А полочане здесь, и здесь.

Великий князь отобрал серебряные кубки у боярина Шигоны и у своего вчерашнего сочашника Гордея, имевшего такой же, как у него помятый вид. Одну он поставил к полуночи от Менска – возле Ижеславля, другую – к полудню – возле входа в долину.

– А может быть где-то ещё…

Старший Соколович снова болезненно поморщился. Возможно – переживая за стратегическую ситуацию. Или, скорее – от похмельных мук.

– Какие будут предложения?

Собравшиеся начали переглядываться. Первое слово, по традиции, принадлежало набольшему боярину. И он его взял. Как всегда – громогласно и не утруждая себя глубокими раздумьями.

– Да что тут рассусоливать – пробасил Вышата. – Выйти за стены и разбить рыжего волка. И на столицу его идти. Р-р-род его весь под корень…

На лицах присутствующих появились ухмылки.

Да уж… В недавней сече боярин показал, какой он лихой вояка. Едва всю свою дружину зазря не угробил.

А уж удирал-то как знатно…

– Очертя голову лезть не стоит, Вышата – подал голос Дружина – набольший воевода великого князя – старый, но всё ещё могучий витязь с седыми прядями на голове и в бороде. – Здесь мы – он указал рукой на Менск – как медведь в берлоге – Всеславу нас не достать. А выйдем, дуром на него полезем – он нас того и гляди в мешок возьмёт. Эти-то места он со своими сынами лучше нас знает. Ты и сам в этом убедился недавно…

Ухмылки на лицах собравшихся сменились откровенными усмешками. Ловко Дружина набольшего боярина по носу щёлкнул!

Тот намёк тоже понял и побагровел. Но вступать в пикировку с заслуженным воеводой не рискнул. Зато нашёл другой аргумент.

– За стенами мы долго не усидим! Сами знаете – припасов мало. И обоза мы лишились! Между прочим, по твоей вине, Колюта!

Боярский перст обвиняюще нацелился на грудь Олегова кормильца.

– Твой был план! Ты нас сюда завёл!

Олег изумлённо воззрился на пестуна. Столь хитро продуманная победа была детищем его старого воспитателя? Колюта ещё и на такое способен? А почему тогда он не слышал обсуждения плана? Колюта предложил его великому князю аккурат, когда его воспитанник самонадеянно выехал в голову войска? Тогда воистину это было неудачное решение! Может поэтому в день битвы боярин был задумчив и неразговорчив?

Меж тем от финта, который выкинул старейшина рода Малевичей, переведя разговор с собственного скудоумия на недомыслие одного из главных творцов недавнего триумфа, все присутствующие ненадолго оторопели.

Набольшему то – палец в рот не клади! – читалось на многих лицах.

Справедливости ради, резон в словах Вышаты был. Раз план придумал Колюта, значит и вина за потерянный обоз лежала на нём. Ведь можно же было оставить с ним часть сил для прикрытия!

Однако старый боярин не стушевался и, как всегда, за словом в карман не полез.

– Моя вина такая же, как и твоя, боярин!

Из под кустистых бровей Вышату уколол знаменитый пронзительный взгляд, способный испепелить весь средних размеров.

– План все вместе принимали – не я один. Ты тогда где был? А не сделали бы по-моему – сейчас бы не в Менске сидели – а в чистом поле полевали!

Вышата набычился.

– По-твоему, здесь все дурней тебя?

В его голосе прорезались угрожающие нотки.

Воинский совет грозил превратиться в перепалку. Пресечь это, по логике вещей, должен был великий князь. Но он, похоже, исчерпал на сегодня запас разговорчивости. Открыв совет, старший Соколович уселся на высокое резное кресло, стоявшее в голове стола, и потребовал принести себе не горячего сбитня, а холодного взвару. Теперь он лениво его потягивал, без особого интереса наблюдая за происходящим.

Вместо него препирательство поспешил прекратить средний брат.

– Невместно вам, бояре, здесь браниться! – резко бросил Святослав. – Виновного искать – последнее дело! Надо думать, как врага одолеть!

Олегова отца одобрительным гулом поддержали остальные участники совета.

Оба спорщика насупились, но замолчали.

– По делу кто-нибудь хочет сказать?

Князь обежал взглядом присутствующих.

Младший Соколович – Всеслав, как и старший, держался отстранённо – задумчиво смотрел в пол и что-то шептал себе под нос. Его, в отличие от брата, мучило не похмелье. Он, скорее всего, сейчас мысленно пребывал в местном книгохранилище. Этот молодой ещё князь, прозванный за учёность Вороном, в походах всегда страдал от невозможности припасть к любимым фолиантам. Здесь же, в одном из подвалов, он обнаружил в сундуке несколько старинных рукописей. И пока он находился в добровольном плену у древних летописцев, проблемы окружающего мира мало его занимали.

Ощутив на себе требовательный взгляд Святослава, Всеволод едва заметно помотал головой. Нет, мол, предложений.

Следующим по старшинству был Ярополк – первенец великого князя.

Этот тоже был не великий любитель поговорить. Внимание Большого меча в основном занимали лихие схватки в чистом поле да развлечения с девками. Но в этот раз ему нашлось что сказать.

Княжич до сих пор ощущал себя главным героем недавней битвы и, по всей видимости, считал необходимым поддержать этот авторитет.

– Полочане здесь и здесь. – Ярополк вынул из ножен кинжал и поочерёдно указал клинком на серебряные чаши. – Но есть и третий путь. – Через него мы с Некрасой вышли к Менску.

Он прочертил лезвием путь от янтарной полосы дороги между резных холмов до яшмового леса.

Олег нахмурился. На лакированном красном дереве осталась длинная белая полоса.

– В городе можно оставить прикрытие. Остальные силы нападут на отряд Волха. – Клинок звякнул о тулово серебряной чаши, стоявшей к полудню от Менска. – Часть атакует в лоб. А я могу с остальными снова пройти по этой тропе и ударить сбоку.

Кинжал проделал обратный путь от зеленокаменной рощи до медово-жёлтой дороги. Царапина на теле драгоценной ольхи превратилась в полноценный незаживающий шрам.

Речь Жеребца прервало громкое скептическое хмыканье Некрасы.

– Чем красоту портить, княжич, лучше бы головой подумал!

Олегову тётку, видимо тоже покоробило варварское отношение Ярополка к произведению искусства. А говорить то, что думает, могучая поляница никогда не боялась. Впрочем, с её славой необоримой поединщицы это было немудрено.

– Неужто ты, Ярополк, на месте Всеслава, зная про тропу, не перекрыл бы её?

Большой меч смутился, не найдя что ответить.