Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Но кто мог рассказать об этом походе полочанам?

Предсмертных криков раздавалось всё больше – и людских и лошадиных. Похоже – шло настоящее избиение. Причём явно не нападающей стороны.

На какое-то время шум сечи перекрыл протяжный волчий вой. Это был крик лютой животной ярости. Поначалу его затянул один голос. Потом подхватила почти сотня ртов, в которых он переродился в торжествующий победный вопль.

К сожалению, он мог означать только одно…

Олег остановился, не зная, что предпринять. Все его товарищи, скорее всего, были мертвы. Поэтому двигаться дальше означало попросту погибнуть. Безо всякого толку. Да и без славы. Кто увидит в тумане его геройскую смерть?

Возвращение же старой дорогой могло закончиться окончательной потерей направления. И тогда ему придётся блуждать в этой мгле до тех пор, пока он не наткнётся на людей.

Сомнения княжича неожиданно разрешил тот, чьего появления он так сильно ожидал до этого. Культяп вынырнул из тумана, словно призрак. Он опирался на короткое копьё и что-то говорил, повернув голову назад, по всей видимости, обращаясь к идущим следом.

– Славная добытча. Дзжаль мальцчишка усшёл. Исщи его тцеперь по этцим холмам. Дза него много дзаплатцили бы…

Теперь всё встало на свои места. И гостеприимство, и добровольное участие в походе, и быстрое согласие вести полуденных воев в тыл полочанам, и вражья засада – всё это были звенья одной цепи – бобровичи с самого начала задумали измену. А просьба Олега взять его с собой была им только на руку. Ещё бы – такая добыча сама пошла в руки. За сына второго из старших Соколовичей большо-о-ой выкуп получить можно.

Все эти мысли пронеслись в голове княжича за считанные секунды.

Вожак бобровичей повернул голову и остолбенел, увидев прямо перед собой потерявшегося юношу.

– Вот он! Дзержи его! – заверещал болотник.

Пока разум княжича тщетно пытался найти выход из этой нелёгкой ситуации, тело снова, как в битве под Менском, начало действовать само. Рука юноши дёрнула из ножен висевший на поясе укороченный меч, – полного ему ещё не полагалось, а цеплять такой клинок на спину не было нужды – и он почти без замаха ударил им Культяпа по горлу.

Вожак болотников так и ушёл к своим пращурам с удивлённым выражением лица. Изумление от неожиданной встречи с Олегом сменилось недоумением от скорости, с которой этот юнец отправил его на небеса. А больше никаких чувств он испытать уже не успел. Из перекошенного рта вырвался только предсмертный хрип, а из перерезанного горла – тугая струя крови, обильно оросившая и рубаху, и слежавшийся снег под ногами. Тело покачнулось и рухнуло наземь. Рядом упало не пригодившееся хозяину копьё.

Интересно, а славные предки этого отступника, едва не победившие самих навьих, тоже предавали своих союзников и заманивали их в подлые засады? Или может быть их потомки, за сотни лет вражды, попросту переняли эти приёмы у своего противника?

Пока в голову Олега лезли всякие несвоевременные мысли, его руки продолжали делать своё дело. Спутники убитого Культяпа, в то время, за которое юноша расправился с их вожаком, успели только разглядеть его в тумане и нацелить на княжича свои копья.

Дзаннн! Дзаннн! Трррак! Несколько взмахов меча и в руках у них остались только ратовища – клинок юноши очень легко даже для него самого лишил их боевых наконечников.

Ещё бы! – Откуда в их болотах взяться хорошему дереву?

Олег развернул воронка и погнал его назад – туда, откуда он только что приехал. Сыну черноградского князя, конечно, не пристало отступать перед толпой не обученных ратников, не умеющих даже держать меч в руках, однако на их стороне было и знание местности, и явное численное преимущество. А стоило болотникам убить или ранить под ним коня – что те непременно бы сделали – они попросту задавили бы его массой. Да и к тому же на помощь бобровичам могли прийти полочане, всё равно – кмети или гридни. Ни с теми, ни с другими Олегу точно было не сладить.

Его скакун, похоже, почувствовал опасность и наддал сам, безо всякого понукания. Клочья тумана в глазах всадника слились в одно сплошное белое мелькание. От скорости у него заложило уши, а в висках застучала прилившая к голове кровь. Олег совершенно перестал понимать, куда он скачет. Ему оставалось только полагаться на чутьё воронка. Тот и на самом деле каким-то неведомым образом ориентировался в тумане – несколько раз резко менял направление, видимо уходя от столкновения.

Какое-то время княжич ещё слышал за спиной крики. Потом они стихли. Конь уносил его всё дальше, с каждым махом ещё больше отдаляя от того места, где юноша мог хоть как-то сориентироваться.

Бешеная скачка продолжалась довольно долго. Олег даже потерял счёт времени. Она могла длиться час, а могла и всего несколько минут. Наконец, воронок устал и замедлил бег. А потом и вовсе перешёл на шаг.

Дав коню пройди определённое расстояние, чтобы тот не запалился, юноша заставил его остановиться. И попытался осмотреться. Тщетно – разглядеть что-нибудь дальше полудюжины шагов в этом сплошном белом мареве было решительно невозможно.

Похоже, теперь он заблудился в этих холмах окончательно.

Зато был жив и свободен! И от погони он ушёл.

Но что было делать дальше?

Продолжать путь можно было только имея представление, в каком направлении двигаться. Иначе можно было приехать прямиком в руки врагу. Или забраться в такие дебри…

На Олега вдруг навалилась лютая усталость. Разум затуманился, а веки начали неумолимо слипаться. Наверное, сказались две бессонные ночи и короткое, но лютое напряжение скачки.

Победить такое состояние можно было только одним способом.

Княжич спешился. Рассёдлывать воронка он не стал. Это было бы чересчур опрометчиво. Так же как и снимать с себя походный доспех. Поэтому он бросил на снег тёплый плащ-мятель, намотал на правую руку повод и лёг, подложив левую под голову.

Он провалился в чёрное небытие, едва успев смежить веки.

Буковые холмы. Тьма

Вокруг простиралось бескрайнее серое болото, поросшее чёрным ерником и бледной осокой. Под ногами чавкала вязкая жижа. Он передвигался по еле заметной тропинке. Малейший шаг в сторону с неё означал гибель в трясине. Откуда ему это было известно, Олег даже не догадывался. Просто знал и всё.

Княжич не имел преставления ни куда он идёт, ни с какой целью. Впереди мелькала бледная спина проводника, отсвечивавшая в темноте мертвенно-серебристым светом. Тропинку можно было распознать только по его едва заметным следам – вдавлинах на болотной ряске, которые распрямлялись за ним буквально на глазах. Провожатый двигался на изрядном расстоянии, поэтому юноша торопился, чтобы не отстать. Однако дистанция между ними не сокращалась.