Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Убийства первого врага не состоялось. Не считать же Олегу таковым зарубленного вожака сиволапых ополченцев-болотников!

На круп коня опрокинулся второй полочанский вой. Не так уж и лихи эти хвалёные волховы кмети!

Пустельга меж тем и не думал останавливаться. Походя изрубив в песи двух матёрых головорезов, он не на миг не замедлил разбега своего коня. Его целью был последний из врагов, продолжавший погоню.

Но тот сообразил, что живым из схватки с этим витязем ему не уйти, и предпочёл остаться живым трусом – развернул коня и нырнул на нём в проход между холмами. Видимо рассчитывая, что муж, за которым он до этого гнался, для его преследователей важнее его скромной фигуры.

Он не ошибся.

Тут же забыв о его существовании, Шебарша поспешил настигнуть шатающегося от усталости воя. Олег за ним едва успевал – его воронок заметно уступал могучему каурке и в силе и в махе.

Попона на коне беглеца была незнакомой юноше оранжево-чёрной расцветки. Он решительно не мог припомнить князя, боярина или витязя из правдивых земель, кому она могла бы принадлежать. Всадник остановился. Но не потому, что увидел в двух незнакомцах своих союзников. Его глаза, похоже, совсем перестали что-либо различать. Когда юноша и витязь подъехали поближе, поняли почему.

Этот муж получил опасную рану. Перевязать которую, видимо, не было возможности. Поэтому он и истёк кровью. Ею был пропитан весь его плащ. Шатаясь, вой сорвал с пояса продолговатый кожаный пенал и протянул его прямо перед собой, прохрипев при этом:

– В Ме-енс-ск… Великому князю-у-у…

Его глаза остекленели, и он мешком рухнул на землю.

Шебарша подъехал, свесился с седла и подхватил пенал.

Оттуда он извлёк на свет тонкий кусок испещрённой резами бересты.

Пробежав по ней глазами, витязь изумлённо присвистнул.

После чего сдвинул шелом на лоб и почесал затылок.

– Да-а-а, княжич, нашебаршили мы с тобой приключений! В Менск то тебе, похоже, одному придётся ехать!

Олег изумлённо выдохнул…

Вот тебе и раз! Почему?

– А того кметя мне придётся догнать! И убить!

Берег реки Неспанки

До чего же боги порой хитро прячут свои истинные замыслы, маскируя под внешней непритязательностью великую красоту! Так мерзкие болота таят в себе железную руду, из которой коваль может справить добрый меч или топор. А в тёмных подземных пещерах, в которых здравомыслящему мужу вроде бы и делать нечего, скрываются драгоценные самоцветы.

А случается наоборот – на вид красиво, а по сути – гадость гадостью. Бывает, глянешь на зелёную лужайку – душа возрадуется – так лепо. А ступишь ногой – угодишь в трясину. Или взять гадкое растение омелу – торчит красивый кустик в ветвях – залюбуешься. А он тем временем соки из дерева сосёт – превращает зелёного исполина в гнилой остов.

Так и с людьми. Может статься, обычай народа покажется непонятным или вовсе глупым, а на деле – таит в себе глубокий смысл и великую пользу. Или напротив – трубит племя повсюду о деяниях своих великих предков, а в нём самом мужи – подлец на подлеце. И оказывается на поверку, что истории эти – вранье. Потому что не могут у славных пращуров быть столь бесталанные потомки.

Взять хоть тех же бобровичей. Может когда-то в древности у них и была война с навьими и ползучими болотными гадами, от которых пришлось укрываться в свайных домах. А возможно, они просто со страху приняли за нечисть очередных находников, которые выгнали их с насиженных земель. В любом случае с тех пор миновала уже немало веков. Леса давно отступили на полуночь, а болота на закат. Всяк знает, что старый обычай хорош до той поры пока не начинает мешать. А если какое-то племя продолжает за него упорно цепляться, то значит, оно наверняка почти сплошь состоит из дремучих дикарей. Народ, который не хочет жить по новому, неминуемо проигрывает другим, которые этого делать не боятся. Поэтому и бобровичей в последние века покоряли все, кому только было не лень забираться в их дебри. Сопротивления они не оказывали почти никакого. Может быть, для самооправдания они и придумали себе древнюю войну с навьими. Неважно, мол, что сейчас нас бьют! Зато наши предки когда-то – ого-го!

Какие-то из очередных завоевателей – скорее всего готы – известные не только воинской доблестью, но и жестокостью к побеждённым, были настолько поражены трусостью болотников, что повелели их мужам носить женское платье. А те даже не посмели возразить! С тех пор готы сами были неоднократно побеждены и ушли из этих мест далеко на закат. Им на смену несколько раз приходили новые властители. Однако этот отвратительный и унизительный обычай у бобровичей по-прежнему продолжал существовать.

А та сметка в торговом деле, о которой Олегу упоёно рассказывал предатель Культяп, оказалась на поверку обыкновенной глупостью. Если на землях болотников бобров и правда было хоть пруд пруди, и красная цена за шкурку зверька составляла один костяной наконечник на стрелу, которая нужна чтобы его добыть, то в варварских землях она уже стоила три большие золотые монеты! В пересчёте на стеклянные глазки не девять а – девять раз по девять! Вот и выходит, что менчане отнюдь не дурни, а совсем даже наоборот – большие мастера нажиться на чужой глупости.

А их малопонятные на первый взгляд порядки имели под собой либо практический смысл, либо глубокую жизненную основу. Так обычай строить дома в два жилых поверха они и вправду подглядели в варварских землях. Но так оказалось куда удобнее! – и народу внутри стен больше помещается – посад не нужен – противнику нечего жечь в случае нашествия. И для мастеровых хорошо, если они одной артелью работают. А задки, чтобы друг другу на голову не гадить, стали делать прямо на улицах. Непривычно, но удобно.

И гретое молоко не на пустом месте взялось. Примерно полвека назад Менск поразила повальная хворь. В тот год ещё Виславица сильно разлилась и затопила несколько улиц. А когда отступила, у многих горожан сначала хватало брюхо, а потом их начинало рвать и нести. Заболевшие постоянно хотели пить, но никак не могли напиться. Многие так и помирали в мучениях. Когда весь город был под угрозой вымирания и его жители не знали, как умилостивить богов, к ним прибыл великий жрец из большого капища в Буковых холмах. Он взял молоко говяды – животного, созданного, как известно, на людское благо самим Велесом, и нагрел его на священном огне. После чего объявил – все, кто будут его пить вместо привычных воды и кваса, спасутся. После этого хворь и вправду отступила. Многие из тех, кто подхватил её до этого, умерли, но больше никто не заражался. С тех пор у менчан так и повелось – если хочешь показать гостю, что ты желаешь ему здоровья – угости гретым молоком.