Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Эти премудрости княжичу растолковал его новый слуга – отрок десяти вёсен от роду, за непомерную для его возраста наглость и неуёмную тягу совать свой нос, куда не следует, прозванный Возгрецом. Он был местным, хотя родом из тех же краёв, что и Олег. Его дед был в войске Ярослава Хромого, которое проходило через эти края почти полвека назад. В одной из стычек тот был ранен и едва не отдал душу богам. Его выходил местный жрец-отшельник. В благодарность за спасение вой остался ему помогать – начал бортничать, завёл хозяйство. А когда волхв ушёл на небо, не стал уезжать обратно – к тому времени он уже обзавёлся семьёй, наплодил детей и внуков. А его мёд охотно покупали не только в окрестных весях, но и в Менске. Его даже брали волхвы с большого капища в Буковых холмах – варить сурицу для священнодействий.

Всё пошло прахом после набега бобровичей на эти земли несколько зим тому назад. Болотники убили деда, отца и дядьёв Возгреца, полонили их жён и детей, сожгли ульи вместе с пчёлами и разграбили всё добро. Уцелел только он сам и его старшая сестра, которые в тот день были в лесу. А от всего большого хозяйства осталась избушка на перевозе через реку да лодка. Она и помогла им выжить. Возгрец начал рыбачить и охотиться. Летом подрабатывал перевозчиком, благо место было довольно бойким. Там он и наслушался баек от знающих людей. Что ещё на переправе делать? – только болтать. Сестра держала маленький огород, да ублажала проезжих мужей, коли у тех возникала такая охота. Так продолжалось до тех пор, пока пол луны назад на перевозе не объявился лихой вой на кауром жеребце, который назвался Шебаршей. Он сразу взял в оборот и сестру и брата. Первую – для согрева постели. Второго – в качестве знатока окрестностей. И всё это время Возгрец был ему добрым помощником.

К нему Пустельга и направил Олега после того как они повстречали и перебили – точнее Шебарша перебил – погоню Волховых кметей за неизвестным всадником. Прыткий отрок должен был помочь княжичу незаметно для осаждающих проникнуть в Менск. За что ему было обещано вознаграждение. Поручение Возгрец выполнил в лучшем виде. Но от серебра и стеклянных глазков отказался. Вместо них он попросил Олега взять его к себе слугой. А сестру пристроить где-нибудь при воинском обозе.

Княжич не смог отказать.

Он оторвался от размышлений и бросил взгляд на своего новоиспечённого денщика. Тот ехал впереди в нескольких десятках шагов, поэтому был виден только прикрытый заячьей шапкой затылок. Сейчас Возгрец служил за проводника – указывал войску дорогу. Потому его неотступно сопровождал кметь, которому было поручено присматривать за не в меру шустрым отроком. Чтобы, например, вдруг не вздумал стрекануть в кусты. Того такая опека, однако, ничуть не смущала и он не переставая болтал.

Олег отогнал от себя дурные мысли. О плохом думать не хотелось. Тем более после недавнего предательства бобровичей. Главным сейчас было то, что он снова ехал в самом челе войска. Причём теперь – на совершенно законных основаниях.

Княжич не без удовольствия вспомнил как остолбенел отец, когда вместо того чтобы рассказать о перенесённых злоключениях и покаяться в совершённом проступке, сын, едва появившись в детинце, потребовал от него созвать воинский совет, заявив, что у него есть сведения, которые помогут одолеть полочанского князя и вырваться из менской ловушки.

Святослав поначалу не поверил Олегу и предложил ему не позориться. Однако после того как тот поклялся страшной клятвой, что не врёт, призвав в свидетели богов, средний Соколович осёкся и сделал то, что просил сын – отправил слугу известить великого князя.

Спустя какое-то время в большой светлице главной вежи городского детинца – той самой, где стоял стол, изображающий окрестности Менска, уже изрядно истыканный ножами и залитый липкими лужами, начали собираться князья и воеводы. Почти у всех на лицах было написано недоумение – ведь последний совет прошёл буквально накануне. Оно тут же сменялось изумлением при виде живого и здорового княжича, про которого все думали, что он погиб вместе с засадным отрядом.

Когда же в зал вошёл старый Колюта, он буквально впился своим знаменитым пронзительным взором в глаза воспитанника. Но тот остался беспристрастным. Во всяком случае, постарался это сделать.

Последним явился сам великий князь. Он был, как всегда, слегка помят, неряшлив и, похоже, снова страдал похмельными муками. Олег шагнул к нему и протянул кожаный пенал, который им с Шебаршей передал погибший вой. Старший Соколович, болезненно поморщившись, открыл его и извлёк на всеобщее обозрение скрученную трубкой бересту.

– И чего мне тут опять понаписали? – в раздражении бросил он, даже не вглядевшись в резы, и передал послание младшему брату.

С чтением, тем более вслух, он всегда был не в ладах.

Всеволод же с готовностью подхватил бересту и огласил своды своим приятным рокочущим тенорком.

Когда он закончил читать, в зале повисла гробовая тишина. От изумления никто не мог вымолвить ни слова.

Тогда Олег вышел вперёд и кратко рассказал о своих приключениях, после чего изложил план, придуманный Шебаршей.

Потом было много шума и споров. Особенно сильно как всегда разорялся набольший боярин Вышата. Но в итоге план был принят с небольшими оговорками.

В конце совета Святослав ещё раз обратился к сыну.

– Какую ты хочешь награду за свою весть? – спросил он без обиняков.

Княжич затаил дыхание.

– Я хочу участвовать в битве! Как простой вой.

Выпалил и замолчал, обомлев от собственной дерзости.

Олег был готов к отказу, но, к его удивлению, отец согласился. Причём даже без особых раздумий.

– Если мы победим, и ты достойно себя проявишь, я сам тебя опояшу – добавил он.

У юноши радостно заколотилось сердце. На лучшее и рассчитывать было нельзя!

На этом совет и завершился.

Однако от своего старого пестуна княжичу легко отделаться не удалось. Колюта долго и дотошно выспрашивал воспитанника буквально о каждом шаге, сделанном за пределами Менска. Особенно боярина почему-то заинтересовал странный сон Олега. В третий раз выслушав его подробное описание, он, наконец, отпустил юношу, пробормотав напоследок что-то вроде того, что, мол, возможно, это было не простое видение, а послание богов.

И вот сейчас княжич в составе основных сил полуденного войска двигался через Буковые холмы к излучине небольшой реки. Той самой, на которой они расстались с Шебаршей несколько дней назад. Возгрец рассказывал Олегу, что местные жители за буйный нрав называют её Неспанка, или Немига. Всё оттого что она изобилует стремнинами, и когда плывёшь по ней на лодке, нельзя не то что задремать, но даже потерять бдительность хотя бы на один миг. Только зазеваешься или не дай боги приспишь – можешь очнуться уже в воде. Или вовсе не очнуться.