Александр Брежнев - Изгой

Сполоснулся в душе, сбрил двухнедельную бороду и щетину, подстригся, как любил, почти налысо, под солдатика. Вытянул из шкафа цивильный прикид. Ветровка цвета металлики, поверх толстовки с капюшоном, штаны с накладными карманами, удобные легкие берцы. Не следил сейчас за модой и следовал классике, придерживаясь правильного образа космического странника.

Включил камеру переднего вида и вывел изображение на плазму. 45-я – два больших шара, соединенных несколькими плоскими панелями. Один шар – реактор, второй – отель. В плоских длинных панелях-досках стыковочные узлы, парковки, ремонтные мастерские. Эта штуковина плавно приближалась, шар-отель переставал казаться монолитным, становились заметны выщерблены, щели, торчавшие штыри. Живое не бывает плоским.

На таких станциях, как эта, обычно одновременно находились полторы-две тысячи проезжих и еще человек семьсот персонала. Территория не принадлежала никакому государству, порядок здесь обеспечивала собственная охрана. Поэтому терся здесь кто угодно, конченных отбросов станция не собирала, охрана могла отказать в стыковке тем, кто ей совсем не нравился. Но людям с деньгами не отказывали. Охрана могла тебя арестовать и отдать внешним властям только если ты в розыске по интерполу, но для этого надо натворить слишком много. Если ты поссорился с властями только одной какой-то страны или содружества, станцию это не касалось…

Также здесь сквозь пальцы смотрели на разные психотропные вещества, на проституцию, на азартные игры. Строго было с оружием и всем взрывным. В общем, если ты хорошо себя ведешь на станции, тебе здесь всегда рады, и не будут парить вопросами и проверками. Такие правила, кстати, привлекают сюда не только криминал, но и вполне хороших людей вроде меня (смайлик). По крайней мере лучшие мои знакомства случились на подобных станциях. Тут какая-то приятная атмосфера свободы и безопасности одновременно. На станциях есть своя уникальная культура поведения, общения. Там себя чувствуешь именно так, как ты себе представлял космос, когда решал связать с ним судьбу, посмотрев в юности «Звездные войны». Те, кого здесь встречаешь, могут принадлежать к самым экзотическим расам, быть не похожими не то что на людей, а вообще ни на что не похожими. Но они покажутся более родными, чем даже жители твоего родного города.

Местный дух чем-то напоминал Хомланд, тут было уютно, и было приятно предаваться воспоминаниям о молодости и об учебе. Джедаи любили торчать на таких станциях. С тех пор, как от Хомланда ничего не осталось, а на планетах у каждого были свои затеи, пересекались мы только на таких вот нейтральных территориях, как 45-я станция.

На земле среди кучи предметов, которые вас окружают, легко ориентироваться и понимать врет дальномер или спидометр, или нет. Ты и сам видишь и понимаешь расстояния. Тут в безориентирной пустоте ваш гипофис в тоске, ему нечего не с чем сопоставлять, вы не чувствуете, где что находится. Если дальномер говорит, что до объекта 700 метров, значит 700, лучше не париться. Большинство катастроф происходят именно из-за ошибок программ пространственного ориентирования. Но сейчас мой полет рассчитывает и мой корабль, и диспетчер, снижая шанс одинаковой ошибки.

Меня подтаскивали к торцу одной из панелей, уже были видны в ней блоки стыковок – круглые диски с крупно горящими номерами. Меня разворачивало мордой в круг «76» и тихо подтягивало все ближе к красным цифрам на металлическом диске. Оказавшись в 30 метрах от него, мой борт застыл, ровно вытянувшись по оси на диск. Диск разъехался, несколькими лепестками в стороны, скрывшись в створках. Впереди в ярком белом свете открылось пространство шлюза. Рывком, как патрон в патронник, меня дослали внутрь – мой борт оказался внутри, а лепестки у меня за кормой съехались в сплошной диск, изолировав меня внутри шлюза. К носу протянулся крюк захвата и защелкнулся на моем стыковочном узле. Впереди разъехался лепестками следующий диск и меня крюком втянули внутрь палубы, вставив в ячейку – парковку. За мной блокировали дверь, придется подождать минут тридцать, пока в ячейку вкачают правильное атмосферное давление и состав воздуха. Пока что я установил на всех своих приборах местное время, отключил свой корабль от диспетчера. Включил внешнюю связь, нашел местные чаты, поискал Радость.

Рыжий был уже здесь, и быстро откликнулся. «Давай, братан, в 19-00, подваливай в Камелот, правильное джедайское место». Я ОКнул в ответ и увидел зеленый сигнал на мониторе – можно выходить наружу. Выключил все, кроме дежурных систем, разблокировал свой собственный входной шлюз и вышел «на улицу» приятно пружиня ногами по чужим железкам. Приятельски по обычаю хлопнул обшивку корабля ладонью, и пошел к выходу из ячейки.

За дверями был узкий продольный коридор, по которому я пошел в сторону отеля. Встретил рабочего в комбинезоне, администратора в костюме с бейджем и группу каких-то спешивших пассажиров с чемоданами. Можно было проехать на транспортере, но я решил пройти по галерее – 500 метров с огромными иллюминаторами с красивейшей имитацией космоса, подлетающих и улетающих кораблей. Между иллюминаторами вдоль стен были банкоматы, магазинчики, диваны на которых сидели люди (сейчас и далее людьми называем всех разумных существ независимо от расы и социального положения. Я не коммунист и не демократ по убеждениям, но мне просто так удобней). Были какие-то группки людей, весело болтавших и хихикавших. Я бы остановился и просто постоял рядом, но как-то неудобно. А вообще, я в открытом космосе больше года, и живые голоса, смех, кажутся чем-то настолько охрененным… На выходе из галереи над аркой, ведущей в отель, красовалось «Добро пожаловать!» и впереди ждала шумная веселая бурлящая жизнь.

На ресепшене были живые девчонки, а не роботы. Они улыбались мне, здоровались со мной и мило спрашивали, как долетел. В такие секунды млеешь, как плейшнер и харахоришься, как брюс уиллис. Глядя в эти игривые глаза, не станешь жлобиться, а широким жестом, улыбаясь, закажешь номер по лучше – с удобствами, на этаже бизнес-класса…

Получив из прелестной руки карту-ключ, я еще раз улыбнулся, подмигнул, и пошел бросать якорь в номер. Ехал в лифте с какими-то барыгами, обсуждавшими цены на хлеб и пиво. На этаже вышел в общий зал – зеленые ковры, кожаные диваны и кресла вокруг, журчащие фонтаны, камни, цветы, большой экран телевизора и огромные щели иллюминаторов. Бар из которого пахло кофе. Все просто благоухало престижем и благорасположением.

Прошел в коридор мимо улыбчивой горничной и добрался до своего номера. Нормальная кровать, телевизор, холодильник, стол. Оглянув вокруг себя быстрым взглядом, зафиксировал мысль, что здесь можно спать, работать, бухать с корешами, сюда можно привести девушку.