Михаил Маришин - Вместо сердца – пламенный мотор. Реинкарнация Победы – 2

– Кто вы? – я смог наконец чётко рассмотреть лысоватого человека в надетом поверх чёрной морской формы медицинском халате.

– Флагман флота второго ранга Кожанов. Командующий Морскими силами Чёрного моря.

– Что с остальным составом БеПо? – говорить было трудно, поэтому я старался выражаться как можно короче и задавал только самые важные вопросы.

– На следующий день, шестнадцатого мая, мы высадили в Батум десант на помощь пограничникам. Бронепоезд внезапно атаковал мятежников с тыла и прорвался непосредственно в порт, чем способствовал общему успеху операции. Мы были уже в курсе, что он в наших руках, поэтому инцидентов, как с «Шаумяном», не случилось. Раненые и гражданские, прибывшие с БеПо, эвакуированы. Командир, товарищ Седых, остался в Батуме с новым экипажем.

– Где моя семья?

– Они были там? Я наведу справки, но большинство эвакуированных после лечения уже отправлены по домам и местам службы.

– Сколько времени прошло?

– Сегодня двадцать второе июня. Очень вы долго без сознания были. Если бы не наши морские врачи, – подчеркнул Кожанов, – вряд ли бы выкарабкались. Они тут целую систему развернули, только чтобы вас кормить, не говоря обо всём прочем. Впрочем, для них это тоже было интересным опытом. Говорят, случай ваш уникальный.

Я молча переваривал услышанное. Впервые с начала событий у меня было время поразмыслить о превратностях судьбы и её злых шутках. Влез, сиволапый, историю менять! Только не учёл, что кроме меня таких умников миллионы. И что с того, что они не знают точно, что должно быть, а лишь предполагают? Главное – делают. Вот и теперь, выдернув Берию из Закавказья, я, очевидно, ослабил региональную ЧК и партаппарат, чем не преминули воспользоваться пока не известные мне личности в своих целях. Впредь будет мне наука. Прежде чем что-то делать, надо хорошенько подумать, собрать предварительно информацию, а не руководствоваться послезнанием. Которое на деле оказалось полным фуфлом.

– Какова ситуация в Грузии сейчас?

– Если коротко, в Закавказье мы удерживаем Армению, Абхазию, плацдармы в Поти и Батуме, район Баку. Всё. На Северном Кавказе, в горских республиках, особенно в Чечне, идут тяжёлые бои с местными бандами, которые получают поддержку через хребет. Сил для активных действий по подавлению мятежа пока нет.

– Как же так могло получиться? Где же РККА?

– Армянские части Закавказской армии и руководство Армении остались верными центру. Частично. Они подписали с Грузией соглашение о невмешательстве – опасаются турок, которые, видя, что СССР на Кавказе ослаб, начинают потихоньку снабжать мятежников оружием на иностранные деньги. В Поти и Батуме плацдармы держат фактически два полка и пограничники, опираясь на флот – большего с Украины и Крыма выделить не смогли. Абхазию контролирует Нестор Лакоба, собрав ополченцев; регулярных частей РККА там нет. Азербайджанские национальные части, получив приказ на подавление мятежа, сволочи, самораспустились. Грузины, двинувшись двумя дивизиями им навстречу, вышли почти к Баку, пришлось перебрасывать войска из Средней Азии, чтобы его удержать. На Дальнем Востоке японцы напали на Китай и, кажется, хотят оккупировать Маньчжурию полностью, это заставляет опасаться и за нашу территорию. В такой обстановке партийная оппозиция настаивает на политическом решении грузинского вопроса и свёртывании программы коллективизации, блокируя, после похода азербайджанцев, решения о разгроме грузинских сепаратистов вооружённым путём. Наркомвоенмор тем не менее потихоньку стягивает войска на Северный Кавказ, мотивируя борьбой с бандитизмом.

– Дела…

– Дела… Грузия ещё и в Лигу Наций обратилась с просьбой о помощи продовольствием. Буржуи тут же пошли им навстречу, и теперь мы не справляемся с потоком контрабанды. Везут, само собой, оружие – хлеб только для маскировки. У нас тоже голод. ЦК партии даже приказал приостановить экспорт хлеба. В Одессе отгрузка полностью прекращена. Так как там насчёт моей просьбы?

– Что?

– Насчёт показаний…

Что за человек! Тут весь мир рушится, а он о пустяках! Я всё прекрасно понимаю, мстить нечаянному виновнику смерти экипажа МБВ не собираюсь. Впрочем, может, комфлота за своё место боится, наверняка у него и других косяков хватает, а лишняя соломина ломает хребет верблюду. С тем, что случилось, уже ничего не поделать, надо смотреть вперёд.

– Что я с этого буду иметь?

– В смысле?

– Я избавляю вас от неприятностей и хочу знать, что вы можете предложить за услугу.

– И что же вы хотите?

– Сделайте заключение о непригодности торпедных катеров Туполева и потребуйте другие, с хорошей дальностью, мореходностью и торпедными аппаратами, которыми можно пользоваться на стопе. Мощное артвооружение, в первую очередь зенитное, приветствуется.

– Можете меня не агитировать. Эти поплавки – вредительство. Мы уже хлебнули с ними горя, направив в Батум и Поти, до которых они даже дойти своим ходом не могут. Пресечь контрабанду морем этими посудинами практически невозможно, их не выпустишь в свежую погоду, а вооружение у контрабандистов оказывается всегда мощнее, а сами посудины – живучее. Не торпедами же по ним стрелять? Это ещё умудриться попасть надо, да чтобы под килем не прошла. Держать корабли в море мы тоже постоянно не можем, трудности с топливом. Из-за них фактически действуют только эсминцы, сторожевики и канонерки, да и то в четверть силы.

– А вот про вредительство – не надо. Товарищ Туполев хороший конструктор и всего лишь решил поставленную задачу. Не его вина, что задача неверная и нужен другой тип катеров.

– Ладно, договорились. Мы пойдём, а вы выздоравливайте, нам на флот дизеля нужны.

– Подождите. А как это товарищ Панкратов, мой прикреплённый, убыл по месту службы? Он что, меня здесь одного бросил?

Комфлота замялся, а потом признался нехотя.

– Вообще говоря, он и не знает, что кроме него кто-то спасся. Он ведь без сознания был в момент взрыва. А вы у нас проходили как безымянный, пока в себя не пришли и не представились. Вы не беспокойтесь, семью вашу разыщем и сообщим, что вы у нас, живы и почти здоровы. Врачи говорят, ещё не более чем на месяц здесь задержитесь.

Эпизод 9

Пятнадцатого июля с самого утра за дверью моей палаты поднялся шум, среди которого я явно различил голос жены:

– Где он?

– Подождите, вам говорят. Больной спит ещё.

– Я уже достаточно ждала. Покажите мне мужа немедленно!

– Я здесь и уже проснулся! – подал я голос как можно громче.

– А, так и знала, что ты живой! – раскрыв дверь нараспашку влетела ко мне в палату Полина. – Не мог ты просто так сгинуть…

Сын, бросив руку матери, подбежал к моей кровати, но озадаченно остановился, разглядывая меня и сомневаясь, действительно ли этот человек со знакомым голосом его отец.