Валентин Егоров - Без права на ошибку. Книга третья

Но время не стояло на месте, оно неумолимо подгоняло Ваську. Бегом он снова вернулся в свое купе, чтобы взвалить себе на плечи труп убитого сержанта. Его тело он положил справа у порога купе бортпроводников. Он уже совсем собрался бежать за телом третьего патрульного, как в дверях купе показался полковник Решетов, он на своих плечах тащил трупом последнего патрульного. Владимир Иванович оказался сообразительным мужиком, он сам догадался помочь своему соседу Федору Алексееву, лейтенанту НКВД. Васька, молча, помог полковнику снять труп с его плеча. Расположить его по левую сторону от входа в купе. Критическим взглядом осмотрев купе с мертвяками, Васька жестами показал полковнику Решетову, чтобы тот, как можно быстрей, вернулся обратно в их купе. Сам же Васька задвинул дверь купе бортпроводников и неторопливым шагом по коридору вагона отправился в свое купе.

Васька успел сделать всего лишь три шага по синей ковровой дорожке, как едва ли не в лоб столкнулся с каким-то пассажиром. Но, если судить по его армейским бриджам и подтяжкам, а также по нижней армейской рубашке, то этот пассажир был военнослужащим, да и к тому же не в малых чинах. Он остановился и у Васьки поинтересовался

– Извини, лейтенант, но там свободно?

– Что? – Васька не понял вопроса. – Извините, но что именно вы имели в виду?

– Я поинтересовался только тем, свободен ли туалет в том конце вагона?! Извините за глупый вопрос в такой поздний час ночи!

Этот человек прижался к стене Вагона, освобождая Ваське проход. В долю секунды Василий успел сообразить, что если мина взорвется, то этот человек в туалете погибнет, почем зря!

– Там сейчас занято! Идите в противоположный конец вагона! – Быстро проговорил Васька.

Поблагодарив, человек развернулся и отправился в противоположную сторону. Что-то в этом человеке Ваське показалось очень знакомым, но он, как ни пытался, так и не смог вспомнить ни его имени, ни его звания.

В купе он, молча, разобрал свою кровать на нижней полке. Но прежде чем раздеться и лечь в нее, Васька принялся изучать оружие патрульных. Пока он перетаскивал трупы, Владимир Иванович собрал все их оружие, разложил его на предоконным столике. Оба карабина Симонова он без каких-либо разборов выбросил в окно, предварительно опустив вниз его стеклянную раму. Туда же последовали штыки-ножи к карабинам, подсумки с патронами. Пистолеты Наган и парабеллум, принадлежавшие капитану, Васька предварительно показал Решетову. Но тот на его предложение лишь отрицательно показал головой, сказав:

– Обойдусь своим пистолетом ТТ!

После минутного раздумья оба эти пистолеты были тоже выброшены в окно. Ваське с ними было бы опасно появляться в Берлине! Там всякое могло бы произойти, поэтому ему было бы лучше вообще избавиться от подозрительных вещей. Но вот от гаванской сигары, которая оказалась одновременно и ручкой, и однозарядным пистолетом он решил не избавляться. Он себе ее оставил. Не поленился прошел к своему кожаному пальто, пистолет-ручку спрятал во внутренний карман своего пальто.

Когда Васька снова вернулся к предоконному столику, то на нем лежали ничего не говорящие, они были без фотографий, две красноармейские книжки сержантов, а также командирская книжка капитана. Несколько раз прочитав текст солдатских книжек, Василий так и не смог принять решения о том, что с ними делать? Сохранить или выбросить в окно? Но его вопросительный взгляд полковник Решетов снова отрицательно покачал головой. Тогда подал внутренний голос Альфред Нетцке:

– Полагаю, что тебе следует сохранить эти документы! Когда прибудем в Архангельск, то отправь их почтой своему следователю Татьяне Метелиной. По крайней мере, чекисты смогут разобраться в том, где и кем эти красноармейские книжки были изготовлены.

После этого Ваське ничего не оставалось делать, как раздеться и лечь в постель. Вслед за ним начал раздеваться Владимир Иванович. Перед тем, ка залезать на верхнюю полку, он выключил общий свет в купе и легко, слово хорошо натренированный спортсмен, вспрыгнул на свою верхнюю полку. Видимо, полковник сильно переволновался в связи с произошедшими в их купе событиями. Он практически мгновенно заснул, вернее было бы сказать, впал в забытьи. Но при этом начал громко и размеренно храпеть. Такого подвоха с его стороны Васька не ожидал. Ему пришлось здорово постараться для того, чтобы заснуть на двухтысячном слонике.

К пересчету слонов в караване, когда он не мог заснуть в детстве, его научил отец! Когда Васька дурачился, не засыпал, то родитель ему предлагал вообразить картину, когда по бесконечной африканской саванне бредет караван слонов. Сын же должен пересчитать, сколько слонов было в этом караване. И тогда Васька их пересчитывал до тех пор, пока его глаза не смыкались, пока он не засыпал!

Они оба, Васька и Решетов, крепко спали, когда их вагон сотрясся от взрыва, произошедшего в купе бортпроводников перед самым наступлением позднего зимнего рассвета. В тот момент на одном из полустанков их поезд стоял, пропуская встречный эшелон. До Архангельска поезду следовать оставалось не так уж далеко, но до города вела однопутная железная дорога. Бригадир поездной бригады сильно перепугался из-за этого взрыва, так как он не понимал, откуда в купе его бортпроводников вдруг появилось так много обгорелых трупов, погибших при взрыве людей?! Он сам на попутной телеге ринулся в близлежащий к железной дороге поселок городского типа. Там в поселковом отделении милиции бригадир накатал заявление о взрыве в литерном вагоне поезда Москва – Архангельск. Местная милиция. до этого момента спавшая спокойным и размеренным сном, перевозбудилась. Она подняла на ноги местное отделение НКВД, в нем работали всего лишь один следователь и три оперативника.

В полном составе оба отделения и милиции, и НКВД выехали на место происшествия. К этому моменту информация о взрыве поезда была доложена первому секретарю районного комитета ВКП (б). Тот сам лично набрал номер областного секретаря ВКП (б) Архангельской области, что того проинформировать о взрыве поезда. Таким образом, несколько искаженной, в ней речь шла о взрыве всего поезда, но информация по политическим каналам дошла до Москвы. Местные НКВД несколько запоздали с передачей этой информации по причине того, что начальник поселкового отделения НКВД сначала захотел выяснить точные обстоятельства взрыва, а уж потом информировать свое начальство.

Эта заминка начальника НКВД поселкового отделения в Соколово, позволила товарищу Сталину слегка пошутить по этому поводу. Правда, в шутке о медлительности в работе некоторых правительственных комиссариатов он, конечно, не упомянул НКВД СССР, но товарищ Берия вполне серьезно отнесся к этой шутке. В свой кабинет с очередного заседания Политбюро, Лаврентий Павлович вернулся в плохом настроении и донельзя разгневанным. Народный комиссар внутренних дел в свой кабинет пригласил всех своих заместителей и помощников, ласковым голосом он у них поинтересовался: