Валентин Егоров - Без права на ошибку. Книга третья

– Через час вы мне доложите о том, что же именно произошло с поездом Москва – Архангельск на перегоне между полустанками Соколово и Архарово? По информации товарища Сталина на том перегоне немецкие диверсанты к чертям собачьим взорвали литерный поезд. Да и между прочим, постарайтесь выяснить, почему об этом нас своевременно не проинформировало наше местное отделение НКВД? С начальника отделения спустите три шкуры за этот прокол!

4

Васька спал, когда его разбудил пожилой милиционер. Открыв глаза, первое, что он увидел, как другой милиционер, совсем молодой сельский парень, граненым штыком своей мосинки он касался лица полковника Решетова, хрипловатым голосом требуя:

– Ну, что, поскуда, так ты не хочешь признаваться, с какой целью взорвал этот поезд. Сейчас, когда я своим штыком пощекочу твое барское личико, то ты мне сразу же во всем признаешься!

Пожилой милиционер перестал его трясти за плечо. Про себя он тихо так, чтобы не слышал его напарник проговорил:

– Ну, какие это вражеские шпиены? Спят без задних ног, даже взрыв поезда их не разбудил! Лешка, ты там со вторым пассажиром будь поосторожней. Может он лицом и статью выглядит, как капиталист, а на деле он пролетарий, вроде наш с тобой товарищ и брат по классовой борьбе!

– Дядя Микола, ну, какой он к черту пролетарий с таким-то пузом. Да он в жизни на заводе не работал. Ты только посмотри, они вчера рябчиков с ананасами на ужин жрали. Одни только косточки от рядчиков на тарелке остались и недоеденный белый хлеб. Да за такой несъеденный ломоть хлеба меня бы мамка хворостиной бы отхлестала!

– Вчера мы ужинали не рядчиком, а хорошо прожаренным мясом! – Спокойно произнес Васька. – И никаких костей на тарелке нет.

– И это, мы «ужинали хорошо прожаренным мясом», когда у нас колхозников, бывших крестьян, пуза от голода сводит! Сегодня Советский Союз воюет с мировым фашизмом, мы должны все, что наработаем отдавать фронтовикам, чтобы мы быстрей победили в этой войне! – Явно пошел в разнос молокосос с винтовкой в руках.

Несмотря на враждебное поведение молодого милиционера, Васька, разговаривая с деревенскими, всегда чувствовал себя спокойно и уверенно. Он хорошо знал, как с ними следует говорить. Деревенские были немного вороватыми людьми, мимо какой-либо завалявшейся вещи они просто так не пройдут. обязательно к себе на двор утащат. Но попусту приставать к людям, лезть в драку с ними не полезут. С городскими они будут драться только в случае возникновения какой-либо суперважной причины в форме сельской девчонке, отказавшей сельчанину и приросшей к рабочему. Этот же молокосос с винтовкой мосинкой в руках, своей службой в милиции уклонялся от службы в действующей армии. Он себя в милицейской форме возомнил очень большой кочкой на деревенском болоте. Из-за своего пустого гонора он мог бы натворить черт знает, что! Его следовало бы остановить, пока не поздно! Он и так своим штыком до смерти напугал добрейшего Владимира Ивановича.

Васька, скинув с себя одеяло и, приняв положение «сидя», негромким голосом скомандовал:

– Эй, ты, молокосос, прекрати безобразничать! Убери штык своей винтовки от лица товарища полковника Решетова. Такое твое поведение ему может не понравится. Тогда на полковой гауптвахте тебе придется провести до конца своих дней! Да, и никакого поезда мы не взрывали. Вчера поздно поужинали, выпили на двоих бутылку водки и легли спать. Вы же нас, товарищи милиционеры, разбудили. К тому же без стука и соответствующего разрешения вошли в помещение нашего купе! Вы же должны были бы знать и вас этому, наверняка, этому учили! Как следует обращаться к командирам Красной Армии. Прежде чем обратиться к такому командиру, рядовой красноармеец или сержант обязан у него на это получить разрешение! Вы же оба в наше купе ворвались без всякого на то разрешения, даже не постучав в дверь! Ну и как, товарищи милиционеры, мы должны к вам после этого относится? Как к грабителям или как к нарушителям строгой армейской дисциплины? Так что благодарите бога, что я вас не пристрелил!

И Васька этим сельским глупцам милиционерам продемонстрировал свой большой маузер. Когда только он проснулся и начал говорить, то свою руку незаметно для милиционеров засунул под подушку. Сейчас же этот маузер Васька держал в своей руке. Стрелять в своих он, разумеется, не собирался, но его маузер произвел ожидаемое впечатление на местную милицию. Молокосос-уклонист тотчас отошел в сторонку от полковника Решетова. Он слегка спрятался за спину пожилого милиционера, исподлобья поглядывая то на Ваську, то на полковника Решетова. Тот же медленно приходил в себя после экзерсисов молокососа в синей милицейской форме со штыком мосинки у своего лица. Затем полковник Решетов начал одевать свой армейский мундир, полковника РККА.

К слову сказать, на этих деревенских милиционеров наибольшее впечатление произвели не Васькины слова, а тон его голоса, которым он к ним обратился. Они практически сразу же его приняли за своего командира. Прекратили безобразничать, перебрались к двери купе и там подтянулись. Освободившееся пространство дало возможность Ваське присоединиться к Владимиру Ивановичу и тоже начать одеваться. С каждым предметом одежды, которые они на себя одевали, лица обоих милиционеров все более и более вытягивались. На их глазах пассажиры купе, на которыми они только что издевались, начали превращаться в командиров Красной Армии. Один из них становился полковником, а другой и того хуже – лейтенантом грозного НКВД.

Васька в талии перетянулся ремнем с пятиконечной звездой на пряжке. Затем он принялся выправлять за спиной гимнастерку, сзади он соорудил так называемый «ласточкин хвост». Такой забор гимнастерки под ремень считался высшим шиком среди среднего командного состава командиров-сотрудников центрального аппарата московского комиссариата НКВД СССР. Полковник Решетов, видимо, прослышал об этой моде, но в данный он всего лишь только неодобрительно поцокал сквозь зубы в сторону Васьки.

В этот момент снаружи, с перрона послышался громкий командный приказ:

– Товарищи милиционеры, всех пассажиров вывести из выгонов поезда и построить на перроне. При этом все пассажиры поезда должны быть тепло одеты, вы должны присматривать за тем, чтобы никто из них даже случайно не обморозился!

Перрона, как такового, на этом полустанке, разумеется, не было. Среди леса на небольшой территории были попросту вырублены деревья. При въезде на эту территорию главный железнодорожный путь расходился еще на два ряда рельсов, чтобы затем они снова сошлись в один путь, когда состав будет покидать территорию этого северного полустанка. Это позволяло двум встречным поездам расходится на этом полустанке. Третий же ряд рельсов использовался в качестве запасного пути. Сейчас именно на нем стоял состав поезда Москва – Архангельск.