Александр Горохов - Та сторона

© Александр Горохов, 2020

ISBN 978-5-0051-4307-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

17 июня 1980 года, Зуля Хакимова

– Странный он какой-то был, этот Пришлый!

– Почему странный-то, Зулейка?

– А ты сам не замечал, Стёпка? Ни огород вскопать толком не может, ни лошадь запрячь. Щепочки какие-то собирал, землю в баночки складывал, воду в склянки с пробками наливал… У меня как-то раз попросил несколько волосков от косы отрезать. Разговаривал очень складно, но самого простого, о чём у нас каждый мальчишка знает, никогда не слышал. Когда пришёл, одет был странно. Может, мы зря в его избушку забрались?

– Так он же издалека, из Челябинска! Говорил, что учёный, – снисходительно махнул рукой Степан.

Мы с ним такие разные: я черноволосая, чуть раскосые тёмно-карие глаза, как у любой чистокровной башкирки, а у моего четырнадцатилетнего лучшего друга волосы светлые, глаза голубые. Просто братец Иванушка с картинки из русских народных сказок.

– Ага, «учёный»! А не знает, что Челябинск разбомбили в первый же день. Как и Уфу…

– Да откуда ты знаешь, что в том Челябинске сейчас?

Степан по-деловому шарился по ящикам комода, пытаясь найти какое-нибудь ценное имущество, оставшееся от чужака, застреленного позавчера «баскаками».

«Баскаки» приехали по дороге из Исянгулово на двух грузовиках – «эмке» с округлым капотом и «газоне», у которого капот практически квадратный. «Собирать дань» они обычно приезжают не меньше, чем вдесятером: вокруг Зилаира непролазные леса, у людей на руках полно охотничьих ружей. Как всегда, все с автоматами. Семеро с тяжеленными ППШ, хорошо узнаваемыми по круглым барабанам, а трое – с некрасивыми, целиком железными, но более лёгкими ППС. Ещё от плотины пруда один из них выпустил очередь в воздух, извещая жителей нашей полупустой деревни о своём приезде.

Старостиха Галина Ахметовна, дородная пожилая женщина, возившаяся в палисаднике с цветами, услышав стрельбу, ругнулась под нос по-башкирски и, грузно переваливаясь с одной больной ноги на другую, пошла в сторону сельсовета.

– Опять припёрлись, ироды!

Доковыляв до сельсовета, она напустилась на «баскаков».

– Ну, чего вы приехали? Нечего ещё отдавать! Июнь же, ягоды в лесу только-только цвести начали, а картошку даже окучивать рано.

– Не прибедняйся, старая! – захохотал старший из «баскаков». – Соления, небось, не все за зиму съели? Куры тоже несутся, масло у вас точно есть, рыбы, вон, уже насолили! Армию Волжско-Уральской Свободной Республики кормить надо! Или вам тут жалко жратвы для своих защитников?

Старший, разминавший ноги возле «эмки», угрожающе передвинул ППС, болтающийся на плече, себе на брюхо.

– Я тебя, Галина Ахметовна, не трогаю только из благодарности за то, что ты не позволила меня из школы выгнать. Но надо мной начальство стоит, и если ты еду давать не будешь, то я не смогу ему объяснить, почему это Зилаир по первому требованию продукты не поставляет. Так что давай, суетись! Кстати, не только яйца, но и сами куры – тоже пойдут.

– А людям чем питаться, Валерка? Сейчас выгребете, потом осенью выгребете, когда картошку выкопаем. К зиме, когда скотина подрастёт, снова приедете…

– Так мы же, Ахметовна, осенью вам налог уменьшим. На ту сумму, что сейчас заберём. Открывай свою богадельню и распорядись, чтобы нас с дороги покормили. И поживее! Мне сегодня надо ещё в Юлдыбаево успеть.

Старостиха, вполголоса ругаясь на «баскаков», отомкнула замок на дверях сельсовета, чтобы впустить их внутрь, и принялась раздавать указания набежавшим к зданию любопытным мальчишкам. А через час, когда приехавшие уже ели и пили, к сельсовету понесли снедь, чтобы отвязаться от сборщиков «налога». Бывшая учительница математики, выбранная старостой деревни, что-то помечала в старом школьном журнале, превращённом в амбарную книгу.

Из сельсовета Валерка вышел сытый и попахивающий самогоном.

– Дай-ка, Галина Ахметовна, гляну, чего ты тут нам собрала, – отнял он у бывшей школьной учительницы её журнал.

– Фу, как от тебя разит! – поморщилась она. – Ты же вроде татарин, а пьёшь, как русские мужики!

Светловолосого и светлоглазого Валерку Седикова, тридцатилетнего сидевшего мужика, действительно многие принимали за русского. Но не школьная учительница, помнившая молодыми ещё его родителей.

– Ну, татариню И что из этого? А чего это у тебя Абызова уже второй раз ничего не сдаёт?

– А то ты не знаешь, что у неё мужа лесиной покалечило?! Нечего ей дать, чуть ли не всё хозяйства распродала, чтобы Салавата на ноги поставить.

– Нечего дать, говоришь? – сально усмехнулся Седиков. – Ну, это мы сейчас проверим…

– Ты чего удумал? – возмутилась старостиха.

– Отстань! – отмахнулся Валерка и зашагал по переулку в сторону улицы Советской, на которой жили Абызова. – Мои закончат жрать – пусть грузят машину.

Минут через пять из дома, куда он ввалился, выскочила, пытаясь запахнуть порванный халат, Лиля Абызова, невысокая брюнетка примерно одного возраста с Седиковым. За ней гнался полураздетый Валерка.

– Стой, сука! – ухватил он за волосы просящую помощи беглянку, и поволок её назад во двор.

В завязавшейся драке Пришлый оказался сильнее, и «баскаку», обливающемуся кровью из разбитых губ и носа, пришлось не сладко. Но скоро к Седикову подоспела подмога. Короткая очередь из автомата, и Валерка, несколько раз пнувший безжизненное тело своего противника, приказал сбросить мёртвое тело в пруд.

*

17 июня 2020 года, Андрей Веремеев

О том, кому меня передают, я догадался сразу. А кому по силам вытащить «с кичи» осуждённого за военные преступления? Ну, да. Не совладал с эмоциями, покромсал на кусочки пару пленных ублюдков, сделавших то же самое с моими ребятами. Медленно кромсал, с чувством, с толком, с расстановкой. И попался за этим занятием наблюдателям ОБСЕ… Судили меня за это уже на территории России. Здесь и сел.

То, что забирают «конторские», с одной стороны, радует, а с другой настораживает: если им понадобился человек с таким «хвостом», значит, они это делают явно не за «просто так». И неизвестно, что лучше: остаться на зоне или оказаться привлечённым к какой-нибудь «особенной» работе «конторы», в результате которой можно и без башки остаться.

Куда после карантина и прививок везли, трудно понять. Только при перегрузке из «столыпина» в автозак краем глаза успел увидеть здание вокзала, и узнал его: Магнитогорск, где однажды доводилось бывать в командировке. Меня и ещё троих повезли куда-то дальше. Долго везли, часа четыре. Один из попутчиков даже уже бухтеть начал:

– Начальник, что ты над нами издеваешься? Отлить бы!