Елена Маслова - Земля тридевятая. Фантастический роман

– Мне Эгая предсказала, будто в последующей жизни свиньей стану, – вспомнил Олег, – может ли такое быть?

– Эгая сказала, значит, сбудется, – кивнул Колдун. – А вообще с этим просто. Хочешь поросячью жизнь прожить, перед кончиной свиной капусты должен пожевать. Коли ягоду турмагоры съешь, родишься в образе дикого зверя. Борзянку попробуешь, помереть не успеешь, двигуном обернешься.

– А свиной жизни избежать можно? – с надеждой поинтересовался Олег.

– Пожуешь человеческий корень жезаль, в следующей жизни человеком на свет появишься. Только коли, Эгая обещала, все одно, когда-нибудь, в свинью переродишься. Чем тебе свинья не по нраву? Никто ее не трогает, разве в ночь перемен деув скушать может. А так лежи себе, орехи с земли подбирай, в грязи валяйся и похрюкивай. Красота!

«Сдается мне, предел мечтаний у аборигенов валяться и похрюкивать» – с неприязнью подумал Олег. Не для него такая жизнь. Мужики в это время вернулись из рощи, неся тяжелые хмельные орехи. Кое-кто уже был навеселе, судя по довольным физиономиям и блестевшим глазам. Тихонько прошли стороной, Колдун словно бы их и не заметил.

– Иной раз от скуки помираю, – сообщил он, – тогда знаки всякие придумываю, либо начинаю слушать, кто и где о чем мыслит. У меня это получается без маковых зерен. Вот сейчас, в Величках, к примеру, бабы после обеда спать легли. Олунья и Шхурга поссорились из-за удобного местечка в избе. В Малявках дети камешки в воду бросают, жабеня дразнят. В болоте неподалеку кто-то Олега зовет, не тебя ли?

– Зовет? – подскочил наш герой. – Где?

– За тем кустарником, – махнул рукой Колдун. – Постой, куда побежал?

Но Олег не слушал, вломился в колючие кусты, какая-то крупная живность, на сказочного колобка похожая, под ногами недовольно фыркнула.

– Извини, друг! – сказал Олег, торопясь дальше. В ответ то ли хихикнули, то ли чихнули. Он не обернулся, некогда было. Оказавшись на берегу, замер. Недалеко от берега из воды торчало то, что лицом назвать можно было с большой натяжкой. Зеленое, бородавчатое, склизкое, лупоглазое, вдвое шире человеческого.

– Олег, вытащи меня отсюда, не нравится мне здесь! – неожиданно тонким голоском обратилось к нему создание.

– Катя? – ахнул он.

– Что, не нравлюсь? – зло сказала та, которая раньше была Катей.

– Да нет, ты чего, ты, в общем, выглядишь…, – он сбился с мысли, не зная, что сказать. Ясно было, ни успокоить, ни помочь, не получится. Да и чем тут поможешь?

– В ночь перемен поцеловать не решился, может, теперь поцелуешь? Кха-кха-кха! – заквакало существо, Олега всего передернуло.

– Говорят, корень жезаль пожуешь, в следующий раз в человека обернешься, – сказал он.

– Мужиком с бородой до пупа стану, тогда и поцелуемся? Кха-кха! – существо, подняв тучу брызг, нырнуло, мелькнули в воздухе кривые зеленые лапы. Разошлись по воде круги, болото успокоилось, словно и не было никого.

Когда из деревни уходил, Колдун напутствовал задумчиво: – Дам тебе, непоседа, два совета. Первый, берегись двигунов. Бегать от них не нужно, дорогу уступи. Второй совет таков. Тех, кого ищешь, найдешь за скалистым хребтом. Только на твоем месте не ходил бы я туда.

– Скалы я видел, – оживился Олег, полный невеселых мыслей после встречи с Катей, – как через перевал пройти?

Колдун не ответил, отвернувшись, чертил свои закорючки, может, гениальные мысли записывал. Понял Олег, больше ничего не добьется, и направился дальше. Как в сказке сказывается, долго ли, коротко ли шел, неизвестно. Потому как орех явор с собой захватить забыл. По его разумению, дня два прошагал с двумя ночевками. Прикинул, до ночи перемен осталось четыре дня. Он эти ночи невзлюбил, после неприятных чудес. С одной стороны, тут как в сказке, молочные реки и кисельные берега, с другой скука неимоверная. Если уж Колдун заскучал, что простым людям остается?

На первый взгляд деревенька Селяницы, которую повстречал на своем пути Олег, являла собой образец спокойствия и благодушия. Женщины были приветливы, предложили угоститься орехами. Поблагодарил он и отказался, есть не хотелось. Попросился на отдых, после ночи перемен собирался дальше отправиться. Женщины с радостью согласились оставить его на несколько дней. Ничего Олег, не заподозрил, а стоило бы. Показали ему свободную избу, позже предложили поужинать. Подкрепился угощеньем, вкусно показалось и необычно. Что за орех такой? Решил потом поинтересоваться, провалился в сон, проснулся отдохнувший и свежий. Глаз не успел открыть, услышал за тонкой стеной разговор двух женщин. Прислушался, понял, речь идет о нем.

– Подействовало снадобье-то, Маршана?

– Меня старая ворожея учила. Кто попробует, навек послушным станет.

– Слуга будет! Пыль в избах убирать, орехи из леса носить! Заживем тогда!

– Главное, чтобы каждый день кусты от грязи чистил, а отхожее место песком посыпал и водой поливал.

Олег задумался. Отхожих мест в деревнях он не встречал. Кругом кустиков навалом, каждый может служить тем самым местом. Позже узнал, что некая ворожея из гордыни неуемной задумала корневика слугой сделать. Корневик в деревнях убирал отходы. Ворожея хотела, чтобы он у нее на побегушках был. Что-то у нее не сладилось, рассердился корневик и превратил ее избу в отхожее место. В иных местах мусор убирать не стал, кожура от орехов, объедки всякие, оставались лежать на земле, оскорбляя чистоплотные взоры женщин. Исчезал мусор при одном условии, если его в отхожую избенку заносили. Превратить ту избушку в туалет, дамы не догадались. А может, показалось это чересчур непривычным и не совсем удобным, да и запах стоял там неприятный. Учитывая, что руки помыть негде, а баню топили раз в седмицу, изрядно заросли женщины грязью. Воду в бане, как, оказалось, грели без огня, хором звали банника, после чего вода сама нагревалась, доходя почти до кипения.

Вот и решили превратить пришлого мужика в слугу. Чтоб грязь и фекалии из-под кустиков собирал и в туалет относил. Услышанное Олегу весьма не понравилось.

«Неужели из меня зомби сделали, и теперь этим грязнулям подчиняться придется?» – с содроганием подумал он. Следовало, не мешкая, проверить, подействовало ли на него снадобье. Если не подействовало, решил он прикинуться послушным, а после ночи перемен уйти.

Заглянула в избушку одна из говоривших.

– Эй, путник, поднимайся!

Олег чуть «ура!» не закричал, не почувствовав принуждения. Захотел бы, остался лежать. Вышел, изображая покорность, огляделся, почти вся деревня вокруг собралась. Бабы, старые и молодые, улыбчивые и хмурые. Все в листвяных одеждах, обуви листвяной, на головах зеленые листвяные косынки.

– Принеси орех из рощи, – приказала та, которая заглядывала в избу, по голосу узнал он Маршану, – да смотри, не пятнистый хмельной, а с желтыми полосами творожный, завтракать будем.