Любовь Сушко - Королева снегов. Елизавета Ярославна

– Сокровище, это самое мое дорогое сокровище, – говорил он задумчиво, а потом, оглянувшись на собравшихся, рассмеялся. Улыбнулась и княгиня, до сих пор молча лежавшая на подушках. Она не могла не радоваться тому, что именно ей удалось порадовать великого киевского князя.

Ярослав, забыв о важных делах, еще долго держал на руках дочь свою, не в силах с ней расстаться. Он чувствовал нечто особенное в душе и так понимал деда своего, сурового викинга, на руках с таким же ребенком прибывшего в их края когда-то. Хотелось лелеять, беречь и защищать его. Но еще одно странное чувство волновало душу его. И оно было острее, чем обычно в таких случаях бывает. Душа его матери жила в этом маленьком тельце, потому это существо было дороже всех других. Он точно знал, что ни одного своего ребенка не будет так любить, как этого

– Я буду всегда рядом с тобой, и даже смогу тебя обнять, – снова слышал он голос Рогнеды.

– Она будет великолепной, ей достанется все самое лучшее.

И впервые в своей жизни князь видел настоящее чудо, но оно не было связанно с его богом, а исходила из какого-то совсем иного мира.

№№№№№

Княгиня была слаба и измучена после всего, что ей удалось пережить этой ночью, она еще не очень верила в то, что доживет до утра и увидит ослепительный свет. Она часто слышала истории о том, как матери, не успев взглянуть на новорожденного, покидали мир. Но она не верила, что с ней случится что-то подобное. Молча возлежала она на постели своей и, не отрываясь, смотрела на младенца. Она видела все и не могла поверить, что может быть такая связь между дочерью и отцом с первого дня ее существования. Было в этом что-то магическое и таинственное.

№№№№№№№

Старая нянька, приставленная к ребенку и когда-то всех детей Рогнеды принимавшая, была удивлена не меньше, чем княгиня. Не помнила она, чтобы Владимир радовался так, хоть одному из своих наследников, не говоря уж о девочках. И даже Изяславу. Нет, он безумно любил женщину, родившую ему их, дарил ей ласки и самые дорогие подарки, но до самих младенцев ему не было никакого дела. И только когда они подрастали, он начинал их воспитывать. Она сразу увидела, что Ярослав совсем другой. И утром, и вечером князя можно было встретить в детской. И как только малышка перебиралась к нему на руки, его лицо преображалось, он играл и разговаривал с ней. И она понимала его. Нянька видела много чудес на этом свете, но не такое.

– Почему ты так пристально взираешь на меня? – спрашивал он у нее, на мгновение, отвернувшись от малышки.– Она так великолепна, так прекрасна, я хочу увидеть, как она будет расти, разве мой дед не так относился к моей матери. И я хочу, чтобы хоть одна женщина в мире любила меня так преданно и самозабвенно, как любила она Рогволода.

И понимала старуха, что он не получает от своей чужестранки то, о чем мечтает каждый. И хотя между ними были ровные отношения, но того особенного чувства не было и в помине. Ни его, ни ее обмануть было невозможно, но это был взаимовыгодный брак, и о другом он не мечтал даже.

– Ничего, – говорила она, забирая у него малышку, есть много других интересных вещей.

Заметила все это и княгиня.

– Почему он так привязан к девочке? Ведь ее скоро, как только она подрастет, придется отправить в чужие земли. Конечно, у него есть какие-то расчеты, но откуда такая забота, такие пылкие чувства?

Она ждала, пока он охладеет к ней, но этого не происходило, и в глубине души Ирины появилась ревность. До сих пор она думала о том, что князь просто занят делами и не способен на сильные чувства. Но она видела, что он может любить самозабвенно, только к ней это не относится. От этого и таилась обида в душе ее. Но княгиня казалась холодной и всегда умела хорошо скрывать свои чувства. Она слышала о невероятной страсти его отца к матери, это была почти болезненная страсть, из-за которой он готов был завоевать или снести с лица земли весь мир, и не задумываясь, убил бы всех, кто стоял на его пути.

– Жаль, что у них все было не так, – тяжело вздохнула княгиня.

Нянька углубилась в воспоминания. Она вспомнила, как Владимир отправил Изяслава подальше, потом совсем маленьким отправился Ярослав в Новгород, а Мстислав, хотя и дольше оставался при княжеском дворе, но и с ним все было решено в один миг. И ни сожаления, ни грусти при этом князь не испытывал. Может вопреки отцу своему, решил Ярослав все по-другому делать. И если что-то могло тревожить старуху, только то, что будущий муж возможно не будет любить ее так, и для женщины это окажется настоящей бедой- она так привыкла купаться в любви и внимании, что не потерпит другого.

После появления ребенка в княжеских палатах царили мир и радость. Елизавета росла смышленым на диво всем созданием, и считала, что все должны служить ей и радоваться ее появлению.

– Мы избалуем ребенка, – говорила нянька, обращаясь к матери, но княгиня только махнула рукой. До ребенка ей не было особого дела, хотелось скорее подняться, вскочить в седло и совершить прогулку вместе со свитой своей. Уж несколько раз воевода Ирины появлялся тут и жаловался на то, что русичи не особенно с ним любезны, и все на них имеют наглость своему князю жаловаться.

– Ничего, – успокаивала она варяга, – вы нужны ему, князь вас в обиду не даст. А если что-то серьезное случится, я сама за вас заступаться стану, – пообещала она.

В голосе ее появилась решимость. Она и сама замечала, что ее власть над князем со временем становилась все больше. Она постоянно ненавязчиво напоминала ему о том, что причастна к появлению на свет этого ребенка, и благодарности его не было предела.

Ярослав видел, что мать равнодушна к девочке, но вокруг нее было столько людей и у нее все время было все самое лучшее. И в глубине души он радовался тому, что никто не оспаривает его право на любовь дочери. Но он помнил наказ матери о том, что должен быть снисходителен к жене своей, ведь она поселилась в чужом мире, и здесь ей может быть грустно и одиноко. Как ни старалась сама Ирина не реагировать на то, что происходило вокруг, но когда к ним присоединился священник, она не выдержала и высказала свои обиды:

– Мне казалось, что он позабудет хотя бы на время о дочери своей, – говорила она, – ведь столько дел есть у князя. Но нет, этот ребенок каким-то чудесным образом притягивает его.

– Еще более странно то, что он не собирается его крестить, я столько раз к нему подступался, но нет, только глухое молчание в ответ, – заговорил о своем святой отец.– Ты должна сама напомнить ему о том, княгиня, потому что это твое дите, а не только его. Ему хотелось через нее влиять на строптивого и непредсказуемого князя.

– Мой муж кажется добрым и ласковым, – усмехнулась она, – но когда дело доходит до чего-то большого и важного, его не сдвинешь с места, сколько не старайся, – с грустью говорила княгиня, – ни в чем убедить его невозможно. И она показалась ему еще более проницательной, чем считал он в начале.