Любовь Сушко - Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян

Все метели способна она укротить.

И черной пантерой по белому снегу,

Проносится зрелость моя виновато,

Врезается в синее небо с разбегу,

Летит, позабыв притяженье куда-то.

Я знаю, в объятиях дивной пантеры,

Останется нынче юнец и старик,

И будут им сниться ночами химеры,

И стан ее гибкий и яростный рык.

И что все земные сознанья для страсти,

Когда развалилась на белом снегу,

И в этой стихии и яростной власти,

За нею там барсы покорно бегут.

И лишь зарычит, говоря о прощанье,

И больше не станет гоняться за страстью.

И черной пантерой душа так отчаянно

Стремится и к свету, и к неге и к власти.

Останутся кошки в плену ее снова,

Останутся в ярости волки степные,

А мир так испуган, а мир так взволнован,

Пред грацией этой пасуют иные.

Судьба моя черной пантерой несется,

Забывшая свет, презиравшая ласки.

И снится ей снова погасшее солнце,

И смотрит на мир с торжеством и опаской.

Она цвела упорно до мороза,

Страх потеряв, чего еще бояться?

Прекрасная, изысканная роза,

Морозу продолжала улыбаться.

Когда Кащей пронесся над полями,

От древней дикой лютости зверея,

Над белыми, холодными снегами,

Вдруг роза заалела, для Кащея.

Сначала он виденью не поверил,

Умерил пыл, спустился к ней поближе,

И боль, и ярость вдруг в душе Кащея

Обнажена: – Люблю и ненавижу…

Коснулись пальцы скрюченные розы,

Глаза его бесцветные слезились,

И тихо побелела от мороза,

И лепестки от холода скрутились.

– Вот так весь мир, – хрипел Кащей устало, —

Меня завидев, умирал внезапно.

Но роза и жила и трепетала

В каком —то сне и пламенном азарте.

Чудовище становится добрее,

И схлынули ужасные морозы,

Когда в тумане, где поля белеют,

Вдруг поступает пламенная роза.

Зачем она опять пылать готова?

Чтоб усмирить жестокого Кащея?

Но он дохнет, и заморозит снова.

И все-таки она в снегах алеет.

И мечется опять в бескрайнем поле

Старик усталый, ветер обгоняя.

Что стало с ним? Тоска, найти он хочет,

Цветок прекрасный, пусть тот засияет.

Прекрасная, изысканная роза,

Кащею продолжала улыбаться,

Она цвела спокойно и в морозы,

Она умела с холодом сражаться…

Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане,

Возвращается страсть, и любовь меняя манит.

Нас опять окружают дивных викингов песни,

Это старые мифы в поднебесье воскресли.

И князья удалые будут к нам благосклонны,

И проносятся кони, и глядят удивленно

Там волхвы молодые, нет пленительней магов,

И еще остается, и любовь и отвага.

– Что ты снова за саги, нам бы надо про чувства,

Но опять побеждает, и любовь и искусство,

И прекрасные девы нас во мраке встречают.

И родные напевы снова нас окружают.

Кто там —свет этот дивный? Там красавица Лада,

Где-то в шелесте ливня и любовь и отрада,

Это Русь дорогая, в дивном свете и звоне,

И несутся куда-то наши легкие кони.

Мы встречаем их снова в тишине на рассвете,

Мир прекрасный и новый, только солнце осветит,

Это гордая ведьма там с русалкой воркует,

Все растаяло где-то, только Русь торжествует.

Никаким басурманам, ты уже не подвластна,

И не взяли обманом, пусть старались напрасно.

Там волхвы молодые, нет пленительней магов,

Нам еще остается и любовь и отвага.

И прекрасные девы нас во мраке встречают.

И родные напевы снова нас окружают,

Возвращается страсть, и любовь тебя манит,

Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане

Мне снятся кони белые, как снег,

Летящие, как птицы в миг заката.

Из дома в этот час выходит дед,

Коня седлает и спешит куда-то.

Он молод и красив и он влюблен

В какую-то надменную полячку.

Не остановит колокольный звон,

И бабушка в тиши так тихо плачет.

Что это было? Только странный сон,

О чем они меня предупреждали?

Мне снятся кони дивные, и звон

Каких-то колокольчиков и дали.

А в озере прозрачна так вода,

И так красиво солнце в миг заката,

Как жаль, что не была я никогда

В том мире, влюблена и так крылата.

Мне снятся кони белые в тиши,

И пусть они умчат меня куда-то,

Мы все душой в тот дивный мир спешим,

Но как страшны страданья и утраты.

Из дома в этот час выходит дед,

Коня седлает и спешит куда-то.

Мне снятся кони, белые, как снег,

Летящие, как птицы, в миг заката.

И ржали кони, в сны мои врываясь,

Когда хрипели барды о любви.

И ангелы с небес легко срывались.

И тихо где-то таяли вдали.

Нет, мы о страсти в те часы молчали,

Ее переживая вновь и вновь.

Врывались кони и куда нас мчали.

Когда на поле пала снова ночь,

Как черный плащ, чтоб тело обнажая,

Всю гибкость только князю и явить,

И танцевала женщина босая,

И листья шлейфом золотым вились.

И тайна знаков в золоте узоров,

Невидима, но так ему ясна,

Мой князь погибнет в страшной схватке скоро,

И в милый Киев вновь придет она.

Отторгнута, забыта и воспета,

Дочь Ярослава больше не поет,

И снится мне опять Елизавета,

По желтым листьям в пустоте плывет.

И только Велес выйдет из тумана,

Свою княжну он заберет с собой,

И с ним уже Анастасия, Анна,

И только странной девочки любовь

Ему ясна, страстна и так понятна,

Он сам страдал от страсти роковой,

И ржали кони, и несли куда-то,

Страстей накал, и встретил мир иной.

И пели там о снежной королеве,

А здесь о рыжей девочке рыдали.

И к нам летели дивные напевы,

И где-то в тихой осени пропали.

№№№№№№№№№

В занесенной снегами избе

Домовой пробудился от сна.

И в сугробах, представьте себе,

спит, как белая кошка, весна.

Растянулась и в пасмурной мгле,

видит странные дивные сны

Домовой пробудился в избе,

и гадает, когда им весны

Ожидать, не стихает пурга,

лишь огонь так устало трещит.

И к жилищу подходит Яга,

белый волк, он завыл от обид.

Разбудили беднягу и вот,

никого, ни еды, ни жилья

Сладко спит в тихом сумраке кот.

В вязи сказок тонула земля

Духи снова вернулись в наш мир.

И повсюду видны очертанья.

И реальность исчезнет на миг,

и проснутся былые преданья

Кот Баюн убаюкал метель,