Андрей Красильников - Терпеливая история

– Конечно, нет. Положим, ваше величество, этот случай можно сделать исключением.

– Чем же от него отличается министр иностранных дел? Верительные грамоты даёт и принимает монарх. Даже в Англии. А лицо, возглавляющее посольский приказ, как называлось у наших предков, назначит не он, а депутаты?

Молчит генерал.

– И вам в начальники военным министром определят какого-нибудь Бубликова. Особенно это уместно во время войны. Нет уж, всех министров делать ответственными перед выборными никак нельзя. И потом встаёт самый насущный вопрос: кто будет назначать Верховного Главнокомандующего. Уж не депутаты ли? Или составленное ими правительство?

Главнокомандующий фронтом с трудом подбирает слова:

– Боюсь, ваше величество, на такое усечение они не пойдут. Дума сегодня – полный хозяин в Петрограде. А хозяину и права нужны хозяйские.

– Положим, самочинно присвоенное считается воровским, а не хозяйским. Да и один Петроград ещё не вся Россия.

– Но это же столица! Переворот в провинции называется мятежом, а в столице – революцией.

– Столица там, где престол. Будут упорствовать – её назад в Москву недолго перевести. Или в Киев. А то и в Ялту. Притом не испрашивая согласия ни у каких выборных.

Спор грозил зайти ой как далеко! Но разрядил обстановку приезд начальника штаба с новым телеграфом из Ставки. Генерал Алексеев нижайше умоляет незамедлительно подписать манифест об ответственном министерстве, чтобы наутро его уже распубликовали. Якобы его сами штабные составили.

(Их ли забота? И что они смыслят в государственном праве?)

Николай быстро пробежал глазами присланный проект.

– А это ещё что? – он ткнул пальцем в пункт о поручении сформировать новое правительство нынешнему председателю Думы.

Главнокомандующий, не решавшийся заглядывать через плечо государя, прочитал телеграмму.

– Заварившему кашу её и расхлёбывать. Вроде бы логично, ваше величество.

– Логично? Требуют ответственного перед представителями народа министерства, а премьера просят назначить высочайшим манифестом? Что ж, телеграфируйте в Ставку и в Думу, что ответ они получат завтра утром.

Генералы откланялись, даже не предложив перебраться на ночь в город. Впрочем, он бы и не согласился: сейчас дорога каждая минута.

Нет, написанное чужой рукой он больше подписывать не станет. Хватит ему последствий той октябрьской поспешности девятьсот пятого года. И манифеста они тоже не дождутся. Вернее, манифест последует, но как описание высочайшей воли. К нему же будет добавлен документ, который не только его, но и этих смутьянов свяжет по рукам и ногам серьёзными обязательствами.

Не меньше часа размышлял государь. Потом пригласил престарелого министра двора и дворцового коменданта, его зятя. Обоих уже пришлось будить.

– Господа, настал час мужественных решений. Как вы знаете, власть в Петрограде принадлежит больше не нам, а силам беспорядка, предводительствуемым незаконно действующей Государственной Думой. Пока нет никаких признаков влияния на события экспедиции генерала Иванова. Ставка же просит издать манифест, узаконивающий фактическое положение. То есть благословляющий революцию.

Все ждут уступок от верховной власти. Однако при сложившемся двоевластии уместней говорить о взаимных уступках.

Николай выдержал долгую паузу.

Старик-министр не удержался и спросил:

– Следует ли понимать слова вашего величества как признание иной власти в империи, кроме династической?

– Я долго думал над этим, граф, и пришёл к выводу, что власть действительно раздвоилась. От ствола нашей государственности, каковым остаётся правящий Дом, пошла новая сильная ветвь, олицетворяемая представителями от народа. При этом другая, растущая от того же ствола, – исполнительная – иссохла. Тем временем новый побег дал ещё один отросток. Да, он был бы лишним при прежнем правительстве, позорно разбежавшемся от горстки мятежников. Но теперь встаёт непростой вопрос: пилить сухое или живое.

Царь посмотрел сначала на испуганного министра двора, потом на коменданта. Понимание отражалось лишь в глазах последнего.

– Мне сейчас очень тяжело. Но куда тяжелее станет, если не признать свершившегося. Обычного манифеста сегодня мало. Коль властей стало две, то самый разумный выход: заключить между ними договор. Мы признаем за представителями народа их полномочия, но и они должны признать наши. Иначе за девятьсот пятым и девятьсот семнадцатым последует ещё какой-нибудь несчастный год, когда толпа бунтовщиков потребует себе новых прав. Этот безудержный поток лёгкой дамбой манифеста, как показал опыт Семнадцатого октября, не перегородишь – нужна мощная плотина. Подготовьте телеграмму председателю Думы.

Кивком головы государь показал дворцовому коменданту на лежавший на столе чистый лист бумаги и продиктовал:

– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. Верховная власть готова разделить с представительной заботы о государственном устройстве при условии, что права и обязанности каждой отразятся в совместном договоре. В связи с объявленным нами перерывом в занятиях Думы предлагаем незамедлительно прислать в Псков с проектом договора делегатов от общественности.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.