Андрей Красильников - Избранные произведения. Том 2

© А.Н. Красильников, 2013

Вот и октябрь наступил. Любимый месяц Пушкина и устроителей государственных переворотов. Сколько их было в истории России! Сколько ещё будет?

Александр ехал на работу в скверном настроении. Предстоял тяжёлый разговор с Михаилом Давыдовичем. Вчера того удалось захватить врасплох, и он выглядел слегка обескураженным, зато сегодня наверняка постарается взять реванш. Как пить дать постарается! И не потому, что не согласен с действиями своего заместителя: из природной вредности. Он привык диктовать всё, всегда и всем. Человеческая самостоятельность вызывает у него жуткое раздражение. Да, он признаёт силу других, но эти немногие особы должны сидеть в клетке, ключ от которой спрятан в его кармане. Вот и Берестов – такой же экспонат из зоопарка. Пока под надёжным запором, пусть самореализуется как хочет. Но если вырвется на волю – за ним нужен глаз да глаз.

Странное это явление – современный капитализм. Откуда берётся – не понятно. Кому что принадлежит – не понятно. Кто чем руководит – не понятно. В чьих интересах существует – тоже понять невозможно.

Таких, как Михаил Давыдович, поначалу все считали подставными лицами. Не могли, мол, юные кооперативщики весьма средних способностей нажить столько денег, чтобы держать в руках практически всю экономику страны. Но время идёт, вчерашние юнцы матереют, жиреют и наглеют: никакая власть им нипочём. Да уже и нельзя разобраться, кто теперь на самом деле власть. Не они ли сами, если так ловко тасуют кадры, как краплёную карточную колоду. То человек работает в Кремле, то в их конторе. А другой наоборот: ещё вчера был у них на побегушках, а сегодня вершит большую политику. Эти же кагэбешники, важно раздувающие щёки, похоже, нужны только для антуража и распугивания конкурентов. В общем, самая банальная «крыша», какие бы посты эти люди ни занимали.

Концовка вчерашнего разговора предполагала возобновление его по инициативе шефа. В таких случаях нужно сидеть и ждать, пока позовёт. Но всё же Александр, не любивший напряжённых ожиданий, выматывающих душу, решил позвонить первым:

– Михаил Давыдович, вы хотели продолжить наш вчерашний разговор. Когда могу рассчитывать на ваше внимание?

– Заходите в одиннадцать. Заодно и чайку попьём вместе.

У президента банка сложилась многолетняя привычка через час после начала рабочего дня прерываться на второй завтрак. Обычно в такие минуты он принимал лишь самых желанных посетителей.

Сигнал вроде бы неплохой. Но ведь так и сожрать может, под видом десерта, и чайком запить.

Остававшихся минут пятидесяти едва хватило на разборку почты, два неотложных звонка и беглый просмотр свежих газет. Особых сенсаций в мире не произошло, если не считать странных антироссийских выпадов грузинского президента Шеварднадзе. Не пускает нашу военную колонну на базу в Батум (в ней – одни легковушки с инспекторами) и несёт несусветную чушь по национальному радио. Создаёт видимость, будто «Старый Лис» испугался соседнего медведя. Действительно испугался или львов с кондорами на него науськивает? А может быть, всё дело в нефтепроводе из Баку в Турцию в обход России, через территорию Грузии?

Внешняя политика стала особенно интересовать Берестова. Любые её колебания в ту или иную сторону могли сорвать его планы.

Вот вам и глобализация на деле! Никуда не денешься: в мире теперь настолько всё взаимозависимо, что небольшая горстка бандитов может навредить любому делу одним своим появлением в неподходящий момент и в неподходящем месте. А сколотить и заслать по нужному адресу такую группу по силам не только спецслужбам, но и любому Михаилу Давыдовичу.

Президент банка встретил его нарочито любезно:

– Приветствую господина предводителя. Всё ли ладно в узде?

– О делах в уезде можно судить лишь по приезде, – скаламбурил Александр, намекая на желательную командировку в Ольгин.

– Мельчаете, господа помещики, мельчаете. Прежним хозяевам и из Парижа было хорошо видно, если какой сверчок не на свой шесток залетел.

– Из Европы всегда виднее. Вот мы скоро оттуда и посмотрим, – согласился Берестов, поставив ребром вопрос о поездке в Германию.

– Я изучил ваш список, – более серьёзным тоном продолжил Михаил Давыдович, давая понять, что разминка закончена. – Народец-то больно хиловатый: попы, старики, чиновники. Там что, деловых людей совсем нет?

– Совсем. Шинкари да мелкие торговцы. Местное отделение только у Сбербанка. Даже нотариус всего один на весь город.

– Один нотариус? – удивлённо переспросил шеф. – Да, батенька, при единственном стряпчем индекс активности можно считать близким к нулевому.

Банкир любил вставлять старинное словечко, смысл которого не всегда и знал. Но собеседник не стал его поправлять.

– Терру инкогнито открываем, Михаил Давыдович. Вы будете Колумбом, – попытался на удивление тривиально польстить начальнику Александр.

– Нет, Колумб это вы. А я Америго Веспуччи, – поправил тот с прозрачным намёком: сколько ни старайтесь, всё равно моим именем назовут, а не вашим.

– Согласен: народец мелковатый, но покладистый, – вернул разговор к главной теме Берестов. – За один день учредительные документы оформили. Такие любое решение подпишут. И ничего не попросят взамен. В отличие от шинкарей и торговцев. А для немецкого партнёра их нулевая, как вы изволили выразиться, активность – огромный плюс. Активных там побаиваются и недолюбливают. Активные под себя гребут. У активных карманы большие. А у этих они зашиты, как на костюмах для покойников.

– Ладно, кого набрали – того набрали. В конце концов, это же не футбольная команда: бегать и голы забивать им не придётся. Правдолюбцев бы только среди них не оказалось.

– Вы имеете в виду любителей читать газету «Правда»? – снова сострил Александр и сделал первый глоток поостывшего чая.

– Нет, я имею в виду любителей пис ат ь в газету «Правда», – не остался в долгу его сотрапезник.

– Надеюсь, таких там нет.

– Надежда – дело хорошее. Но на первом месте должна стоять вера. Вера, надежда, любовь. Только в такой последовательности. Сперва надо быть уверен н ым в людях, а всё остальное – потом.

Беседа постепенно накалялась, а повышенный градус лучше сбивать всё тем же юмором:

– Дорогой Михаил Давыдович, вы мне напоминаете одну прихожанку, которая, услышав, как её товарки молятся перед иконой Спасителя: «Господи, сделай так, чтобы мой больше не пил», обращается к Всевышнему со словами: «Господи, сделай так, чтобы мой больше не ел», потому что у неё у единственной в деревне муж трезвенник. Что не будут пить – я вам гарантирую. Что к тому же не будут ещё и есть – обещать не берусь.