Евгений Башкарев - Ты слышишь?

Они спустились к многоэтажкам. Дорога здесь была заасфальтирована, но это место никогда не внушало ребятам оптимизма. Между домами было темно и тесно. Там не горели фонари, а в подъездах зажимались парочки нетрезвых ребят и девчат. Иногда ребят и девчат тянуло на приключения, и они бросали в прохожих бутылки из-под пива или наполненные водой презервативы. Рома не любил ходить через дворы, но идти в обход и тратить на дорогу час, вместо того, чтобы добраться до дома за пятнадцать минут, он не хотел. Когда они углубились в темные закоулки, он спросил:

– Где ты слышал пение?

Антон оживился:

– Так ты мне веришь?

– Верю, как своей матери. Поэтому давай поподробнее.

Заметив движение в одном из подъездов, Рома потянул друга за куртку и направил в обход злополучного места.

– Помнишь, сегодня я ушел с физики? Это было на четвертом уроке.

Рома помотал головой.

– Обычно я никогда не ухожу с уроков, но сегодня мне так приспичило, что терпеть было невмоготу. – Антон пнул бутылку, оставленную посреди дороги. Бутылка оказалась стеклянной, и через мгновение раздался громкий звон бьющегося стекла. Мальчишки прибавили ходу. Из подъезда, который они обходили, кто-то вышел и бросил им вслед несколько грубых фраз. Они зашли за дом и рассмеялись.

– Я думал, она пластиковая! – прошипел Антон.

– В следующий раз бей потихоньку. – Рома стянул с себя шапку и утер взмокший лоб. – Но разлетелась она офигенно!

– Ага!

Когда смех унялся, Рома напомнил:

– Ты отвлекся от своего рассказа.

Они двинулись дальше по улице.

– В общем, я шел по коридору. Точнее не шел, а бежал, потому что приперло меня так сильно, что я уже не надеялся успеть. Тетя меня который раз травит каким-то острым омлетом. А у меня к нему кишечная непереносимость. – Антон сжал зубы. – Говорил ей, чтобы она не готовила мне завтрак, а она все равно готовит.

– Ты не ешь. Откажись.

– Меня отец потом ругает. Он говорит, что отказываться в моей ситуации неприлично. Я уже отказался один раз, потом он об мою спину метлу сломал. Сказал, чтобы я себя так с тетей не вел. Мои отказы ранят ее душу. Она начинает плохо себя чувствовать. Но готовит она одинаково хреново, что в хорошем самочувствии, что в плохом.

Антон прокашлялся и вернул портфель на оба плеча.

– Неудобно так. Лучше как ботан буду ходить.

– Ты можешь рассказывать, не прерываясь? – попросил Рома.

– Я залетел в туалет, выбрал самую лучшую кабинку и засел там. Никого не было. Школа точно вымерла. На первом этаже стояла гробовая тишина, и я даже немного побаивался, что меня может услышать кто-нибудь из гардероба. Тетины завтраки вылетают, как ядра из пушки, едва успеешь прицелиться. Но в этот раз я даже не успел расслабиться, как услышал пение.

Антон всплеснул руками. Опасные дворы остались позади, и он говорил в полный голос.

– Такое теплое и душевное, как волшебство. А я сижу с голым задом, дожидаясь, когда чертов завтрак вылетит, и дождаться не могу.

– Офигеть! – произнес Рома и решил уточнить: – Ты услышал пение, сидя на очке?

– Да! – выпалил Антон. – Но самое интересное заключалось не в этом. Я начал искать, откуда доносится звук, потому что чувствовал его совсем рядом. Как будто голоса пели во мне. И знаешь, что я обнаружил?

– Даже не догадываюсь.

– Они исходили из трубы!

– Не понял.

– Из канализационной трубы!

Рома призадумался. Кое-что сходилось в его голове, кое-что – нет.

– Мамой клянусь, эти голоса шли оттуда! Я надел штаны и кинулся в другую кабинку. То же самое. И в третьей кабинке тоже.

– Дик, это шизофрения какая-то, но я тоже их слышал. – Рома передал подробности своей истории. После его рассказа Антон почувствовал облегчение. «Как хорошо, что я не один такой», – прочел Рома на его лице.

– И знаешь, что, Дик? Мы должны проверить эту штуку.

– Какую?

– Песнопения. Мы подключим пару одноклассников, и если они подтвердят, мы расскажем об этом всей школе!

Антон поморщился:

– Даже если нам поверят, чего мы добьемся?

– Признания! Может, мы стоим на пороге великого открытия!

– Сомневаюсь, что пение из канализационных труб кто-нибудь воспримет, как великое открытие.

– Верь мне! – Рома сжал кулаки. Он и сам не знал, что делает, но у него было такое чувство, будто он переплыл реку. Настолько уверенно он относился к своему решению. – Завтра сделаем эксперимент. Возьмем с собой Колю и Макса, и сходим вместе в столовую на проверку. Если и они услышат эти звуки, значит…

– А как мы отпросимся?

– У нас первым уроком физкультура. Мы сбежим!

– А поварихи? Они же все на кухне на первом уроке.

– Поварихи… – пробормотал Рома. Поразмыслив, он сказал: – Я услышал голоса возле гардероба. Если все так, то никому не придется идти на кухню.

– А если ничего не услышим, то проверим туалет.

– Точно!

– И что тогда? – Антон остановился. – Допустим, мы все услышим одно и то же. Каков следующий шаг?

– Я же говорил. – Рома одернул задравшуюся куртку. – Мы расскажем об этом всей школе. Сначала Елизавете Петровне, потому что она заведует школьной стенгазетой. Наше открытие мы назовем феноменом века и дадим краткое интервью, как предзнаменование большого события. Потом наши фото появятся на стенде на первом этаже, и вся школа будет говорить о нас, как о героях современности. Дело обязательно получит резонанс. Приедут ученые, начнут все изучать. Будут спрашивать нас о всяких штуках. Поэтому нам предстоит хорошо подготовиться. Придумать что-нибудь интересное. Ты не можешь просто сказать: я сидел на толчке и внезапно услышал под собой странный звук. Нужно обоснование.

Рома улыбнулся. Увидев себя в центре внимания одноклассниц, он почувствовал счастье. Антон его веселья не разделял.

– Не волнуйся! – Рома похлопал его по плечу. – Сейчас самое главное – доказать, что феномен существует. А дальше все пойдет само собой.

Они прошли мимо Сбербанка, и он обратил внимание на мусорные баки с тыльной стороны здания. В одном из них маленькая дворняга пыталась откопать себе ужин. На другом баке кто-то аккуратно разложил женские трусы, словно выставил на продажу. Красные и белые. Рома остановился, задумавшись о том, как хорошо женское белье смотрится в ненастный день.

– Ты чего? – Антон притормозил.

Рома обернулся:

– Ничего. Просто увидел собачку.

– Говорят, там болото. – Антон указал на поляну, раскинувшуюся позади мусорных баков.

– Мы живем в километре от этих зарослей и никогда там не были. – Рома решил отвлечься от женского белья.

Он не понимал, что за чертовщина творилась в его голове, но все чаще заглядывался на попы своих одноклассниц с одной целью: по выпуклостям резинок определить, какие на них трусы. Это почти превратилось в манию. Самое худшее заключалось в том, что его взгляд скользил не только по попам одноклассниц. Изредка он заглядывался на зад собственной сестры, которая в кое-то веки перестала бегать по дому в нижнем белье и дверь в свою комнату теперь держала закрытой.