Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «Русского Марса» А. В. Суворова, его кумира, короля-викинга Карла XII и его врага, короля-полководца-музыканта Фридриха II Великого

… Кстати сказать , любопытно, но сам Александр Васильевич предпочитал по одному ему известным причинам вспоминать свои благородные шведские корни и не вдаваться в подробности о русских предках!? Нет ли здесь некой доли преклонения перед образом последнего короля-викинга Карла XII – выдающегося шведского полководца – одного из кумиров детства и отрочества Суворова, с которым у него были некоторые весьма примечательные общие черты, как характера, так и полководческого искусства? Но об этом чуть позже…

Принято считать, что имя Александр мальчик мог получить в честь всем известного русского князя-полководца Александра Невского, выведенного на «авансцену» отечественной истории во времена первого русского царя Ивана IV Грозного, когда в этом возникла острая необходимость.

Рассказывали, что мальчик с детства бредил войной. Он боготворил гениальных полководцев прошлого, в первую очередь, Ганнибала и Цезаря, зачитываясь книгами по военному искусству. Несмотря на слабость здоровья, малый рост и тщедушную фигуру (об этом пишут все его биографы) он уже тогда твердо решил, что будет военным. Но с его здоровьем нечего было и думать об армии. Отец даже не стал записывать своего болезненного сына в гвардию, как было принято в ту пору в дворянских семьях. И тогда (если верить биографам) мальчик собрался победить свою немощь подобно боготворимому им Цезарю, страдавшему эпилепсией, порой, мешавшей ему на войне, например, 6 апреля 46 г. до н.э. в битве при Тапсе (сов. Тунис, Северная Африка) с остатками помпеянцев, недобитых им 9 августа 48 г. до н.э. на равнине у города Фарсала (Македония). Отечественная литература переполнена легендами о том, что в любую погоду отрок Сашенька Суворов спал с открытым окном, круглый год обливался ледяной водой, с весны по лето ходил босиком, зимой обходился легкой одеждой, изнурял себя постоянными физическими упражнениями, невзирая на непогоду, скакал на неоседланных лошадях.

… Между прочим, интересный факт! Всю свою жизнь он будет предпочитать ездить на неприхотливых и низкорослых казачьих лошадках: его коротенькие ноги не могли крепко охватить крупную лошадь. А ведь будучи богатым помещиком, он мог себе позволить хоть небольшого, но породистого коня. Но ментальность солдата до мозга костей не позволяла ему роскошествовать: это было бы не по-солдатски, точно также как ездить в карете, вкусно есть («щи, да каша – пища наша»), мягко спать (отдыхал на земле, завернувшись в плащ либо на жесткой складной походной кровати) и идти в бой в шикарной одежде…

Молва гласила, что его выносливости завидовали истинные «дети природы» – здоровенные гренадеры. И только из его личных писем становится ясно, чего ему стоила его невероятная неутомимость на фоне его почти постоянных недугов и последствий неоднократных ранений, порой, тяжелых. Но всю свою жизнь он, стиснув зубы и не подавая виду своим подчиненным, будет стойко переносить чрезмерные для него нагрузки и преодолевать лишения. В самом конце его легендарного Швейцарского похода в обледеневших Альпийских горах только гигантская сила воли этого невысокого (назвать его маленьким не поворачивается язык) и тщедушного полководца будет держать его (на удивление всем окружающим) в строю, подавая армии пример стойкости и неустрашимости русского солдата.

Волею судеб он так и не доживет до своего 70-летнего юбилея, но зато уйдет в Бессмертие… Непобежденным – трюк (маневр?), оказавшийся посильным лишь единицам среди великих полководцев!

… Кстати сказать , рассказывали, что сам Александр Васильевич Суворов, очевидно, всю жизнь сильно комплексовал по поводу своей неказистой внешности и, отнюдь, не богатырского здоровья – невысокий, щуплый, жилистый, но зато невероятно волевой, исключительно выносливый и чрезвычайно темпераментный ( армянские корни? ). Недаром же он приказывал везде, где ему приходилось останавливаться (вплоть до имперских апартаментов) , непременно занавешивать зеркала во всех комнатах. Судя по всему, он не без оснований считал свою внешность отнюдь не героической…

Говорили, что одним из его излюбленных удовольствий стало со временем… церковное пение: Суворов был очень набожным человеком. Он еще не знал, что слава (к которой он так стремился всю свою богатую на опасности жизнь военного, как впрочем, и все остальные знаменитые полководцы всех времен и народов) – это последнее разочарование всех великих людей, ибо безвестность представлялась ему худшим из уделов. Рассказывали, что только на смертном одре он, как и многие другие легенды ратного искусства, вроде бы постиг эту самую простую жизненную мудрость и даже вслух сказал об этом. А пока он, как и многие мальчишки бредит бессмертной славой и еще не знает, что всю его жизнь ему придется «с боем» вырывать ее на… поле боя, где ставка одна: Жизнь или Смерть !

По преданию на военную стезю он встал с благословения старого Петровского генерала Абрама Петровича Ганнибала, знаменитого «арапа Петра Великого» и прадеда А. С. Пушкина, приятеля его отца. Рассказывали, что именно Ганнибал, побеседовав с мальчиком, поинтересовавшись – какие книги он читает, чем увлекается, поразился, насколько тот хорошо разбирается в военном деле и убедил своего друга, что призвание Александра – быть военным. «Оставим его. У твоего сына сейчас собеседники по интересней нас с тобой…» – по-дружески успокоил он Василия Ивановича, сомневавшегося в выборе жизненного пути для своего единственного сына. Сам Суворов всю жизнь с гордостью говорил, что у него всегда были самые лучшие советники – великие полководцы, умевшие управлять Капризной и Смазливой Девкой по имени Фортуна : «У меня много старых друзей: Цезарь, Аннибал, Вобан, Тюренн, Монтекукули… и всех не вспомню…». [Раймунд Монтекукули (1609—1680) – граф, австрийский фельдмаршал; Анри Тюренн де Ла Тур д`Овернь (1611—1675) – виконт, маршал Франции.] Ганнибал сказал, что Петр Первый поцеловал бы мальчика в лоб и определил бы обучаться военному делу. Совет старого друга и особенно ссылка на авторитет глубоко почитаемого императора Петра Великого привели к тому, что вопреки первоначальному замыслу отца Суворова отдать своего тщедушного и мелкого отпрыска в гражданскую службу, он пошел-таки по военной линии.

Впрочем, конкретных свидетельств в пользу этого крайне популярного предания – уже почти пару веков встречающегося в любом произведение об Александре Васильевиче Суворове – у нас нет.

Тем не менее, 22 октября 1742 г. в элитном лейб-гвардии Ее Величества Семеновском полку, стоявшем на Яузе, по соседству с Покровским, появился сверх комплекта новый юный недоросль-солдат – 12 (?) -летний Суворов Александр Васильевич. Но, конечно, тогда никто не знал, что этого тщедушного и неприметного мальчишку ждет заслуженный в кровавых боях, а не в дворцовых будуарах, чин генералиссимуса российских войск и Бессмертная Слава непобедимого полководца, коих во всей истории, повторимся, были единицы. Его настоящая служба начнется только 1 января 1748 г., когда вышел приказ: «Явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте». Надлежало сдать экзамены, отпущенным в учебный отпуск двадцати юношам-дворянам.