Егор Востов - Предисловие к Полярному дневнику. Роман

Витя остановил машину на обочине, напротив дома. Заезжать на участок не стал, не хотелось возиться, открывать ворота. Ему казалось, что его разыскания не займут много времени. Дом родителей, как и многие в товариществе, недавно перенес реконструкцию. Фактически, от старого дома остался только фундамент. Обстановка все еще хранила новодельную свежесть. Обычные для дачных домов залежи в кладовых не успели скопиться по чуланам и шкафам. Витя сразу направился на второй этаж. По словам отца, там в шкафу между старыми книгами и журналами по садоводству и должны были лежать семейные свидетельства прошлого. Порывшись немного в стопках макулатуры, Витя достал пухлую папку красного картона, с посеревшими от времени тесемками. Тесемки сплелись в двойной узел, маленький, но крепкий как сухая горошина. С ним пришлось повозиться. Когда узел, наконец, поддался, фотографии чуть высыпались на пол. Витя бережно сгреб их и перенес на стол.

В целом, предупреждение отца о скудности архива подтвердилось. В основном в папке лежали фотографии молодых лет Витиных родителей – какие-то турпоходы, пляжи Крыма, волейбол на берегу реки, групповые снимки школьных лет, студенческие. Было несколько старых фотографий неизвестных Вите младенцев, без подписей. На одном фото попался дед – сухой, седобородый. Также в традициях фото искусства 30-40-х годов, были запечатлены двое офицеров Красной Армии. Витя практически никого не узнавал. Даже подписанные снимки мало о чем говорили. Кто были эти Григории Степановичи, Николаи Трофимовичи, Коки и Лёли, Витя не знал. Об этом нужно будет расспрашивать родителей, и надеяться на их память. Писем это собрание вообще не содержало. Витино внимание привлекла только одна открытка. На вид очень старая, годов двадцатых. Витю прямо поразило изображение на этой открытке. Сова на желто-сером фоне (впрочем, цвет фона мог вылинять от времени), вписанная в щит. Несмотря на то, что птица изображалась довольно грубо, в лубочной манере, она произвела на Витю гипнотическое впечатление. Он не мог оторвать от нее взгляда, и был уверен, что уже видел это изображение раньше. Только где? Когда? Провалами в памяти Витя не страдал. Именно поэтому мог уверено сказать, что никогда перед его взглядом не появлялось это изображение. Узнавая сову, в нем заработала какая-то иная память. Утробная что ли. Раньше ему уже приходилось переживать нечто подобное. Именно когда он переехал в Коломну. Он как будто бы узнал этот город. Правда, тогда не придал своим ощущениям особенного значения. Да и проявились они не столь обостренно. Витя смотрел на открытку, как смотрит в окно узник, долгое время просидевший в темном каземате. Он и видит белый свет, и не узнает его, и ослеплен, и прозревает одновременно. Во рту у Вити мгновенно пересохло. Чтобы как-то справиться с наваждением, он перевернул открытку. В верхнем углу размытые почтовые штампы, а посередине надпись, выведенная фиолетовыми чернилами, каллиграфическим почерком, с завитушками над заглавной буквой, и красивым вензелем в конце фразы – «На вечную память». Ни подписи, ни имени получателя в открытке не содержалось. Единственное, что можно было разобрать – адрес, по которому много лет назад пришла эта открытка. Витя быстро сунул ее во внутренний карман куртки, аккуратно собрал ворох фотографий обратно в папку, завязал ее и вышел из дома.

Повинуясь минутному капризу, обратно он решил поехать не в объезд по трассам, а через Серпухов. Когда он въезжал город, зазвонил телефон.

– Ну как, нашел что-нибудь? – раздался в трубке голос отца.

– Ага. Вот, хотел с тобой, с мамой поговорить…

– Ну, заезжай, когда хочешь. Я собственно, по тому же поводу и звоню, – сказал отец. – В детстве я филателией увлекался. И вспомнил сейчас кое-что. Деду моему иногда письма приходили, с редкими марками, он их мне отдавал, а я отпаривать боялся, чтобы не испортить и прямо на конвертах хранил, за обложкой альбома.

– Альбом тоже на даче?

– Не, он у меня дома. Все-таки коллекция немалая, жалко вот так в чулане бросать. Я сейчас посмотрел, некоторые конверты с письмами… Аллё? Слышишь меня?

– Да-да, – Витя на самом деле отвлекся, впереди себя он заметил знакомую машину.

– Так, когда заедешь? – спросил отец.

– Скоро. Пап, я перезвоню, сейчас не очень удобно.

– Ну, давай… Дом-то стоит?

– Стоит. Всё, пока!

– Пока.

Витя чуть сбавил скорость и прижался к обочине. Впереди него, метрах в тридцати, на светофоре стояла машина Валеры. Загорелся зеленый свет и машина тронулась. Следуя какому-то наитию, Витя аккуратно поспешил за ним. Он не знал, заметил ли его Валера? Скорее всего нет, в этом случае наверняка позвонил бы или просто остановился и дождался. Пропетляв немного по городу, Валера остановился у ворот какого-то предприятия. Въезд загораживали большие синие ворота. Скорее всего автобусный парк или что-то вроде этого. Пару минут его машина не трогалась с места. Как будто Валера ждал кого-то, а может говорил по телефону. Наконец, ворота отползли в сторону, в проем выглянул человек. Дружески махнул Валере и отвел створку так, чтобы он мог проехать. Как только Валера очутился внутри, человек с усилием потянул ворота и захлопнул проезд. Витя подъехал ближе, над воротами, на высоких сваях был растянут красный баннер. Большими белыми буквами на нем красовалось слова «Аренда» и номер телефона.

Витя задумался. Каждый раз, размышляя о действиях Валеры, он приходил к выводу, что дергаться рано, время терпит и вообще проблема не так велика. Сейчас он в этом усомнился. Самое неприятное, что постоянно откладывая решения вопроса, он естественным образом откладывал и выработку стратегии. Больше так продолжаться не может. Витя решил четче оценить масштабы бедствия, и поставить, наконец, точку в этом вопросе.

Правдивый меняется за день сорок раз,

а совершающий деяния напоказ твердо

стоит в одном положении сорок лет.

Аль-Джунайд аль-Багдади

Размышления о плане противостояния Валере заняли больше времени, чем предполагал Витя. Он никак не мог определить конечную цель: вообще избавиться от Валеры или оставить его, лишь немного окоротив? Первый вариант, конечно, проще. Но и глупее. Все-таки, Валера ценный кадр. Поэтому совсем с ним распрощаться – это тоже урон бизнесу. С другой стороны, он мог зайти уже так далеко, что у Вити не останется выбора. Идти к одной цели, а в результате прийти к совершенно иному результату ему не хотелось. Хаос не был его стихией. Он привык упорядочивать жизнь, а не бросаться в пучину на авось. Поэтому и не поддавался эмоциональным позывам – просто пнуть Валерку коленом под зад, а там будь, что будет. Действовать нужно расчетливо и наверняка, а рассчитать действия и определить конечную цель проще всего, владея информацией о текущих делах Валеры. Значит, сначала следует разведать, в каком состоянии у него дела и что вообще назревает.