Аркадий Мурзашев - Древняя история

Через некоторое время неожиданно для себя он проснулся. Оглядевшись по сторонам, он понял, что его разбудило дыхание молодой женщины, лежавшей на куче сухой травы совсем недалеко от него. Молодая женщина была без одежды. Ее платье, заботливо подвешенное на ветке, торчавшей из стены, сушилось. Женщина спала и чувственно дышала. Ее красивое тело отсвечивало в полумраке хижины. Она, наверное, так же, как и он, спасаясь от дождя, пришла в хижину и, не заметив, а может быть, скорее всего, не захотев заметить, что она уже занята, сняла свое промокшее под ливнем платье и легла отдохнуть. Юношу охватило сильное сладостное волнение, какое он испытывал, иногда играя с дочерьми своего покровителя.

Он, не стыдясь, начал рассматривать обнаженную женщину. Ее груди были небольшими, но имели уже форму. Соски были более темными, чем вся ее смуглая кожа. На ее лице выделялись чувственные губы, очерчивающие ее большой и красивый рот. Взгляд его скользнул ниже к пупку, который был словно небольшой цветок. От пупка вниз тянулась темная полоска из негустых темных волос. Между ее ног чернел треугольник, образованный такими же не очень густыми волосами, под которыми просматривались нежные складки. Во сне женщина сменила позу, и ее ноги раздвинулись, открывая между складок розовую щель, которая была так заманчива, что юноша не мог оторвать от нее своего взгляда. Он, не в силах уже сопротивляться нахлынувшему на него желанию, осторожно начал гладить женщину сначала за шею. Но его руки невольно сами стали опускаться все ниже и ниже. Вот он уже гладил ее грудь, нежно сжимая ее соски, которые под его руками вдруг затвердели и покрылись пупырышками как от холода. Казалось, что женщина проснулась, но просто не подает вида, она начала тихонько постанывать, но глаза ее были все же закрыты. Ее чувственные губы приоткрылись, и она стала тяжело дышать. Его руки, осмелев, стали опускаться еще ниже. Они недолго задержались на ее нежном пупке и скользнули вниз. Он начал гладить ее бедра, все ближе и ближе приближаясь своими руками к заветной щели между ног, которые раздвигались по мере ласк все шире и шире. Он почувствовал приятную влажность на руках и стал гладить небольшой бугорок над щелью, который стал вдруг пульсировать. Тут женщина, не в силах больше сдерживать себя, закричала и притянула своими неожиданно сильными руками его голову к себе, и стала, неистово покусывая, целовать его губы, ноги ее при этом обхватили его за бедра и притянули его, с вздыбленной плотью, к себе в лоно. Она стала неистово двигать своими ягодицами, от этих движений его плоть вошла во влажную сладость и стала приятно скользить внутри ее. Юноша и сам включился в это движение, ощущая, как он все глубже и глубже проникает внутрь этой женщины с красивыми черными глазами. Женщина открыла глаза, жадно взглянула на юношу и в попытке увидеть, как внутрь ее входит плоть юноши, приподнялась. Потом бессильно и безвольно поддаваясь неистовым движениям этой плоти в своем лоне, откинула голову назад. Ее зрачки, расширившиеся от необузданной страсти, овладевшей ею, просили большего. Тогда юноша, не прекращая движений своей плотью между широко раскинувшихся ног женщины, стал нежно, но в тоже время сильно сжимать ее грудь, покусывая при этом ее за шею. Его движения стали неукротимо глубокими, ему хотелось так глубоко проникнуть в женщину, как и невозможно. Так продолжалось довольно долго, при этом женщина периодически начинала кричать, жадно хватая при этом воздух широко раскрытыми губами, потом она на время стихала. Но юноша не успокаивался, продолжая сладостно терзать ее лоно своим фаллосом, который, казалось, стал каменным, потом женщина начинала снова в такт двигаться с ним, прося умоляющими глазами, не останавливаться. Это продолжалось так много раз, что оба они потеряли счет времени. Наконец, что-то в низу его живота напряглось, и он с криком начал еще более яростно двигать своими бедрами, погружаясь еще глубже и глубже в лоно женщины, которая в неистовом крике еще сильнее раздвинула свои ноги, и что-то горячее полилось из его плоти, прямо внутрь ее лона. Он сильно закричал и, осыпая горячими поцелуями ее лицо, губы, глаза, грудь, упал на нее, сильно обняв обмякшее, ставшее таким податливым и слабым тело.

Через некоторое время он смог открыть свои глаза. Его взгляд встретился со взглядом женщины, которая смотрела на него широко открытыми глазами. Она лежала на его груди, и ее руки ласкали его соски, ставшие твердыми. Она весело и задорно глянула на него, и ее руки стали скользить все ниже и ниже к фаллосу, который, не дождавшись прикосновения, уже сам стал набухать и принимать твердость, какая была несколько минут назад. Женщина, добравшись до него, нежно его погладила своими маленькими мягкими пальцами. Она нежно поцеловала его в губы и стала целовать шею, грудь, живот и вот, наконец, ее нежные губы коснулись того места, к которому они оба так стремились. Лаская губами его плоть, женщина начала стонать от страсти, которая снова нахлынула на нее. И вот не в силах уже сдерживаться, она вскочила, и широко раздвинув свои ноги, охватила своим лоном его плоть и начала медленные движения. Голова юноши находилась на возвышении, и он видел, как его набухшая плоть входит все глубже и глубже в женщину. Он в порыве страсти нежно обнял ее за талию, а затем его левая рука, двигаясь по ее бедру, нашла тот заветный бугорок, прикосновение к которому так возбудило женщину в первый раз. И они снова любили друг друга, всей своей плотью. Он любил ее своим фаллосом, а она своим лоном, которое, казалось, было ненасытным. Она часто кричала, замирала после этого, но снова и снова начинала ласкать его, отдавая свое лоно его плоти, которая снова и снова жаждала движений внутри ее.

В какой-то момент они поменяли позу, женщина повернулась к нему задом, наклонилась и руками ввела его фаллос в себя, он обхватил ее бедра и вновь начал упоительно сладостные движения внутри ее горячей плоти. Казалось, он весь находился внутри женщины. Она же все также сладостно стонала голосом, который стал уже чуть хриплым. Наконец, оба они устали и упали, обнимая друг друга. За порогом хижины была поздняя ночь. В этой местности даже в сезон дождей небо ночью всегда было ясное, оно сейчас было усыпано множеством звезд. Юноша взглянул на небо, яркая звезда, которая, как говорил его отец, вспыхнула в момент его рождения, горела также ярко, как и восемнадцать лет назад, и даже прибавила в своей яркости. Люди, жившие в это время, уже привыкли к ее присутствию. Они сейчас больше удивились бы тому, если вдруг эта звезда перестала светить, как это было совсем недавно.

Юноша нежно обнял женщину, положил ее голову себе на грудь, она обняла его своими, вдруг ставшими опять такими слабыми руками, прижалась к его груди губами и заснула. Во сне он всхлипывала или вскрикивала, видно переживая произошедшее. Юноша со временем тоже заснул. Но это был не сон. Это было то, чему он никак не мог подобрать слова, чтобы описать это. На какое-то время по всему его телу прошла дрожь, через некоторое время она прекратилась. При этом у него в области лба возникло слабое давление, сменившееся ощущением пустоты. И он увидел картину. Эта картина и раньше часто преследовала его во сне, но тогда он не мог уловить ее смысл. Сейчас же он понял, что означала эта картина. Он увидел себя как бы со стороны. При этом он был окружен неким коконом, имеющем несколько слоев. С внешней стороны кокона был яркий мир, состоявший, казалось, только из света. Внешний свет, проходя сквозь кокон, причудливо преломлялся и создавал на его внутренних оболочках красочные картины. Одной из этих картин, расположенной на самой внутренней оболочке кокона, была картина, в которой он лежал в объятиях женщины. На других оболочках были другие картины, которые по мере приближения во вне становились все более яркими, но менее понятными. Это он и раньше видел во сне, но не так ярко. Сейчас же все было очень ярким и отчетливым. И благодаря своей яркости и отчетливости, все сразу стало понятно ему. Он, наконец, понял, что мир, который видит человек, является лишь преломлением истинного мира. А кокон является лишь защитной оболочкой, служащей для того, чтобы сохранить человеческий разум от встречи с ним, ибо этот мир настолько сложен, что неподготовленный человек может не выдержать и сойти с ума. Засыпая, он подумал, что, наверное, по мере развития человек должен отбрасывать эти оболочки своего кокона за ненадобностью. Это, наверное, и есть путь к свободе, – была последняя его мысль, перед тем он окончательно заснул.