Алекс Динго - Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Часть третья

Партизанский пёс – дворняга Шарик быстро побежал по лесной тропе. Живо засверкал пятками. Малыш любил мороженое – пломбир. И мог сделать за него всё что угодно. Ловкий, слизкий, светлый кобель обладал ярой скоростью. Она не раз спасала ему жизнь. Уши покосились. На одном из них виднелся шрам от снаряда.

– Уууууууаааууу, – взвыл кобель, чуя кровь.

– Партизаны. Надо уходить, – произнёс Хмурый.

– Да. Уходим.

– А с этим что делать?

– Кончай с ним. Уходим, – сказал полицай Сергей.

– Аха… Сейчас кончу…

В темноте замелькали фигуры. Звучало эхо шквальной стрельбы. Полицаи быстро побежали по лесной тропе. Они, тяжело задышав, сильно напряглись. Сергей Гамаш приостановился возле густого куста. Хмурый достал из кармана пистолет – люггер. Андрей, стоя у дерева, слегка улыбнулся. Он, сплюнув изо рта кровь, яро взглянул на жеманное лицо полицая. Хмурый вытянул руку с пистолетом.

– Сдохни сука, – сказал Хмурый.

Партизанский пёс Шарик резко выскочил из кустов. В округлых глазах появилась неуёмная ярость. Он, подпрыгнув, вытянулся в струнку. Кобель невероятно оторвался от земли. Рулил хвостом. Широко расставил лапы. Пёс, раскрыв ярую пасть, сильно вцепился за руку Хмурого. Повис на его конечности. Тот покривился. Лицо сжалось от боли. Глаза прищурились. Он закусил себе губу до крови.

– Ррррееееее, – взревела собака.

Хмурый заметно пошатнулся. Рука предателя дрогнула. Полицай нажал на курок пистолета. Воздух сотряс выстрел. Пуля вонзилась в дерево. Хмурый тут же обронил пистолет.

– АААА… ААА… Сволочь. Поганая. Отпусти, – истошно завопил он.

Пёс Шарик, крепко держась пастью за руку полицая, неистовствовал. Пустил слюни. Тот покривился, еле сдерживая пронизывающую боль. Потянулся в сапог за ножом.

– АААА… Сука… Убью…

– Уууууааааууууу, – взвыл шерстистый малыш.

Партизан Григорий Антипенко – человек метр с кепкой по кличке Коротышка, прицелившись из винтовки, нажал на курок. Пуля зверски пробила голову полицаю Хмурому. Череп просто раскололся надвое. Кровь расплескалась в радиусе пяти метров. Он повалился на землю замертво.

Партизанский пёс Шарик прошёл всю войну. Кобель всегда отличался своей ловкость, быстротой и сообразительностью. Слава Шарику.

Ретивые легенды ВОв. Партизаны и стая малых бойцов – красноармейцев.

6 июля 1942 года под Ярцево на территории СССР поддувал легкий ветерок. На улице вечерело. Небо заметно потемнело. Набухали темно – синие облака. Вдали тянулась длинная полоса розового, заманчивого цвета. Где – то там возрастали тёмные еловые леса. Их верхушки смотрелись чудно. На вершине горы серели небольшие домики. Они, казалась, невероятно безжизненными. Там петляла золотистая дорога. Она терялась, как будто обрываясь в пропасть.

Глухо затарахтел мотор. Замаячила на пригорке сероватая, квадратная фигура. Немецкая бронемашина неспешно ехала по дороге. На горизонте показалась небольшая деревушка. Одна улица. Серые домики скрывались за косыми изгородями да кривыми заборами. Водитель Ганс – молодой парень, чуть выкрутив руль, притормозил. Бронетехника, скрепя большими колёсами, остановилась прямо на глиняном пути. Показался немецкий офицер Фазис. На голове зияла фуражка с черепом. Лицо суховатое, едкое. Черты слизкие. Глаза тёмные, слегка косые. Он слыл стервозным и безжалостным. Всякий раз доказывал на деле свою жестокую сущность кровью. Пожал узкими плечами. Яро зажестикулировал.

– Ком. Ком, – противным голосом сказал он.

Немецкие солдаты живо попрыгали из бронемашины. Сотрясли пыль. Они, держа в руках автоматы, побежали во двор дома. Упитанный рядовой Шип – круглолицый, белобрысый солдат открыл двери курятника. Из сарая тут же вылетела курица. Показался серый гусь лапчатый.

– Кудкудах… Кудкудах…

Шип, склонившись, тут же замахал руками. Он выглядел весьма неуклюже. Автомат, сваливаясь, мешал. Курицы то разбегались, то взлетали. Виднелся испуг.

– Кудкудах… Кудкудах…

По тёмному небу неторопливо тянулась серая облачность. Поддувал легкий ветерок. Вдали мелькала розовая дымка. Она растянулась, превратившись в небольшую щёлку. Наседали мошки. Они надоедливо кружили целыми полчищами.

В полумраке замелькали фигуры. Они живо двигались. Высокие тени скользнули по огороду. Партизаны затаились возле покорёженного невысокого забора. И стар и млад, переглянувшись, замерли. Лица сосредоточились, наблюдая за немецкими солдатами. У кого берданка, у кого наган. Появилось небольшое напряжение. Дед Игнат оправил на голове кепку. Лицо морщинистое. Глаза глубокие в узких щёлках. Сам с метр ростом. Он слегка ухмыльнулся, держа в жилистой руке большую гранату.

Командир партизанского отряда Егор Бероев слегка нахмурился. Лицо широкое, багряное. Шея слилась с подбородком. Глаза светлые широкие шальные. После контузии он оказался в лесу. После выздоровления взялся за отряд. На нём красовалась порванная кожаная куртка и продырявленная фуражка. Сам двужильный, как кабан. Руки, словно деревины. В руках наган. Рядом с ним загорал партизан Даниил Страхов. Миловидный рубаха парень. В руках винтовка.

– Восемь человек. Я насчитал, – сказал он.

Игорь Петренко лихой бородач. Недавно отпраздновал своё шестидесятилетие. А всё не настрелялся. Из берданки легко бьёт в коробок со ста метров. У него личные счёты к врагу. Дом его сожгли. А любимого пса Тошку он до сих пор найти не может. Партизан Алексей Воробьёв зоркий парень. Глаза как алмазы. Прозвище Актёр. Занимался в самодеятельности. Любимое оружие наганы. Как – то он ловко уложил ими десятерых врагов. Лунной ночью Алексей заприметил, как автоматчики потащили полуобнажённую молодую женщину на сеновал. Тут – то он и открыл внезапную пальбу по мерзавцам. Пули засвистели яро. Кого в голову, кого в грудь, кого в живот. Повалил всех. Кто – то стонал в темноте на дорожке. Но он быстро добил упыря. Один затаился. Открыл шальную стрельбу из автомата. Алексей бросил гранату. Воздух сотряс мощный взрыв. Вверх полетели доски и пыль. Упитанный, полупьяный Фокс замер, получив разрыв позвонка ярыми осколками. Маруся бросилась на шею Алексею. Страшно задрожала. Затем состоялась незабываемая ночь любви всё на том же сеновале. Голубки поженились.

– Девять. Ничего справимся. У нас ещё собаки есть, – сказал Алексей.

– Сволочи. Всё забирают. Весь провиант, – добавил Игорь.

– Приготовиться к атаке. Петренко бросаешь гранату к бронемашине. Как подойдут. И начинаем. Страхов пустишь собак по команде. Обойди дом с собаками. Я крикну. И запускай, – сказал командир отряда Егор Бероев.

– Всё понял. Пущу. Псы не поведут.

Партизан Страхов – коренастый, пучеглазый мужичок облюбовал пушистых малышей. На земле лежали псы – клыкастые бойцы: Тузик, Васька и Лохматый. Они тихо переглядывались, повиливая хвостами. Тузик – небольших размеров деревенский малыш. Его там все обожали. Он каждый день купался в комплиментах и получал завидное угощение. Васька мордастый пёс. Шерсть медвежья. Лапы широкие. Обладал неуёмной игривостью. Но злился яро. Лохматый подтверждал своё звание. Шерсть скрывала его симпатичную морду. В его послужном списке значилось немало вылазок на врага.