Акким Драников - Инкубатор

– Видите ли, Михаил Соломонович, на всякое «ядие» есть свое противоядие. Надеюсь, вы помните историю с «Витаболом»? Нет. Ну как же? Лет пятнадцать тому назад в Швейцарии разработали новый препарат. При его приеме беременной женщиной ее ребенок рождался абсолютно здоровым, даже если казалось неизбежным какое-нибудь наследственное заболевание. Точнее не ребенок, а детеныш, поскольку сотни блестяще удавшихся опытов были проведены на животных. Казалось, и дальше все складывается замечательно. Дети женщин-добровольцев до года ничем серьезно не болели и развивались практически нормально. Препарат запустили в производство. Но тут что-то насторожило ученых. Продажу «Витабола» временно, а потом и навсегда запретили. Оказалось, он каким-то образом воздействует на мозг. Дети, чьи матери принимали «Витабол», мало чем отличались от животных. Их невозможно было научить говорить, они не умели думать и чему-нибудь обучаться. Так что зря нервничаете, господа. Ведь придется иметь дело не с детьми, а с абсолютно безмозглыми человекообразными детенышами. А для сующих нос не в свое дело представителей всяких организаций мы их представим, как генетических мутантов, специально для пересадки выведенных из пробирки. Тоже, конечно, поднимут галдеж. Но к тому времени на нашей стороне будут тысячи получивших вторую жизнь влиятельных людей со всего света. Так что галдежом и ограничится.

– Скажите, Арсений Викторович, – подал голос Мусорщик, – а может, было бы дешевле выращивать эти… э… тела, так, как вы сказали, вне материнского организма, искусственным путем.

– Увы, пока это невозможно. Во всяком случае еще никому не удавалось вырастить из зародыша младенца вне утробы матери. Но мои ребята уже занимаются этим вопросом. Так что, Руслан Иванович, когда-нибудь мы сможем отказаться от услуг женщин.

– Я старый человек, – снова вмешался Хозяин Горы, – мне семьдесят лет. Может я и успею вложить в ваш проект деньги, но получить прибыль мне точно не доведется. Ведь первые доходы ожидаются не раньше, чем через двадцать лет. Верно я говорю?

– Михаил Соломонович, вы что, не понимаете? Стоит вам захотеть – и вы станете двадцатилетним.

– Нет, это вы не понимаете. Вы что, хотите, чтобы Лифшиц ходил необрезанным?

– Так в чем проблема? Минутное дело, чикнул – и готово, – ответил Дьяконов, не зная, шутит Хозяин Горы или говорит серьезно.

– Проблема в другом. Я, уважаемый Арсений Викторович, не знаю, что выглядит нелепей, обрезанный русский или необрезанный еврей. Ну, разве при наших порядках даже по блату вы сумеете обеспечить мне тело чистокровного иудея?

– Кончай балаган. Я вижу, куда Лифшиц клонит. Развеселить публику, сбросить пар, и под шумок протолкнуть то, что предлагает Арсений. Мойша, я верно говорю? – грубо оборвал Хозяина Горы Первый Нефтяной Барон.

Лифшиц молчал, сделав вид, что не заметил явного оскорбления.

– Не выйдет… Да, в последнее время дела наши идут не совсем так, как хотелось. Вот и надо всерьез заняться ими, подправить, где следует, а не гоняться за мертвыми душами. Ты вот что, Арсений, докторишку своего держи в строгой изоляции, исключительно для наших потребностей, немца предупреди, что все, отбой, пусть помалкивает, если жить хочет. Никаких женщин, никаких безмозглых детей – люди мы в конце концов или совсем уже… даже не знаю кто.

– А ты на нас не дави! Лучше о будущем подумай, – неожиданно взорвался Лесной Царь. – Отошли наши золотые денечки. Сегодня мой лес брать не хотят, завтра всю нефть высосите до капли – как жить будем?

– Не прибедняйся, Григорий Ильич, на наш век хватит.

– То-то, что на наш. А о детях и внуках ты подумал? Им что останется?

– Хватит и правнукам, – самоуверенно заявил Нефтяной Барон.

– Ага, размечтался. А ты прикинь, сколько денег идет на чиновников да бойцов наших. Сам знаешь, перестанем платить чиновникам – мигом окажемся за решеткой. Распустим бойцов – нас в тот же день перестреляют. И за бугор уходить глупо. Слишком много мы знаем, чтобы нам позволили наслаждаться там мирной жизнью. Неужели трудно понять элементарную вещь – мы создали империю, добились ее процветания, уничтожили всех удельных правителей, а теперь стоим перед выбором: еще больше увеличить нашу мощь или пустить дело под откос? Так выбирайте, но учтите: когда рушатся империи, под обломками гибнут их правители.

– Ну что ж, – спокойно констатировал Мусорщик, – мнения сторон мы выслушали. Может, еще кто хочет высказаться?… Нет. Очень хорошо. Тогда давайте решим – принимаем мы предложение Арсения Викторовича или нет.

Но никто не собирался следовать разумному совету. Ну кто такой Мусорщик? Дешевка, скороспелка, выскочка, чье дело сидеть, слушать уважаемых людей да помалкивать. А чтобы лезть со своим поганым мнением – об этом и думать не смей. Так нет же – знаком с ними без году неделя, а уже командовать пытается. Что же дальше будет? Надо, надо поставить наглеца на место.

Первым не выдержал самый горячий – Ахтуб.

– Нехорошо, слушай. Вот Арсений Викторович, Егор Афанасьевич – уважаемые люди, ведут разговор, каждый хочет высказать свои мысли. Почему мешаешь, куда торопишь? И кто ты такой, чтобы здесь командовать?… Я не знаю, может у тебя каждая «шестерка» указывает хозяину, что ему делать. Всякое бывает. Но у нас так не принято.

– Ну вот, – с досадой подумал Дьяконов, – дело грозит закончиться безобразным мордобоем. Может даже кого-нибудь выбросят из окна на прибрежную гальку. Красивое было бы зрелище, но ведь не для того собрались.

– Успокойся Ахтуб. Я думаю, Руслан прав. Мы уже все обсудили, каждый, надеюсь, пришел к определенному решению, так давайте, высказывайтесь, – хотя слова звучали примирительно, в тоне Дьяконова проскальзывали стальные нотки.

– Чего тут высказываться, по-моему, все ясно, – Первый Нефтяной Барон не изменял своему агрессивно-напористому стилю. – Позабавил нас Арсений Викторович – и хватит. Как говорится, делу время, а потехе час.

Он обвел глазами собравшихся и, остановив свой выбор на третьем Нефтяном Бароне, спросил:

– Правильно я говорю, Аркадий?

– Не знаю, не знаю, Егор Афанасьевич. Я еще не пришел к окончательному решению. Так что пока воздержусь.

Дьяконов едва сдержал радостный возглас. Если уж ближайший компаньон, пусть не до конца, а всего на половину идет против Хомутова, то что говорить про остальных. Только теперь он полностью уяснил себе смысл выражения «новое всегда с трудом пробивает себе дорогу». И чем грандиознее открытие, тем больше рогаток и препон на его пути.

Нефтяной барон был ошарашен. Предательство самого надежного союзника настолько потрясло его, что он обреченно плюхнулся в кресло и вяло шевельнул рукой – мол, продолжайте без меня. Хомутова выручил Второй Нефтяной Барон: