Акким Драников - Инкубатор

И они заспорили о том, кого, в первую очередь, необходимо подключить здесь, в Европе, и там, в Америке, заспорили азартно, но деловито, словно обсуждали рыночные перспективы новой модели компьютера или туалетной бумаги.

– Ба! Денис Семенович, дорогой! – Дьяконов попытался изобразить на своем лице радость, но там так и осталось мерзкое злорадство. – И очень дорогой. Миллиардов шестьдесять стоишь, не меньше.

На мгновение в глазах Крапивина блеснула надежда и тут же угасла. Его уже пропустили через «болтунок» и выведали все, что хотели. Так что откупиться не удастся. Но разве мог он подумать, что придется страховать свои капиталы не только от воровства, но и грабежа, силы, превосходящей его собственную?

– Что же я собирался тебе сказать? Ага, вспомнил. Хочешь взглянуть на самую последнюю фотку своего друга. Вернее, две фотки, – Дьяконов сунул Крапивину фотографии. – На одной уважаемый Егор Афанасьевич не поместился. Туловище, понимаешь, отдельно, голова отдельно. А нечего в море часами плескаться. Там столько всякой гадости сейчас развелось…

– Ну и сволочь же ты! – забыв про страх, гневно бросил Крапивин. – Напрасно Егор Афанасьевич тебя пожалел. Надо было, едва ты завел разговор о пересадке, немедленно от тебя избавляться. А он крови не хотел, ведь столько лет жили в мире.

– Дурак ты, Крапивин. Ну, убрал бы меня Хомут, так его бы потом Мусорщик или Лесной Царь шлепнул. Новое, в конце концов, всегда побеждает старое. Это аксиома. И мы будем монополистами самого ценного на Земле товара.

– Мало тебе? Столько нахапал, что из ушей лезет, а все равно жаждешь еще и еще.

– Смотрите, какой святой выискался. Прямо шестикрылый серафим. А не ты ли вместе с нами эту страну прибрал к рукам и доил ее много лет подряд?

– Не мы, так нашлись бы другие. России тогда хозяин был нужен, неважно, официальный или теневой. Мы еще по-божески с ней обошлись. А твоя затея продиктована не жизненной необходимостью, а банальной жаждой денег…

– Э, здесь ты, Семеныч, не прав, – перебил Крапивина Дьяконов. – Идеи, как говорится, витают в воздухе. Если бы не я, так через годик-другой пересадку затеяли в каком-нибудь другом месте. Так что и я руководствовался жизненной необходимостью.

– Не лги. Стоило тебе захватить хирурга с ассистентами, и о пересадках никто бы не заикался еще лет пятьдесят. Ведь предлагал Егор Афанасьевич оставить его для наших нужд. Куда там, у тебя на этот счет были совсем другие планы. Захотелось считать миллиарды десятками, а еще лучше сотнями. Ну-ну. Попомни мое слово, Арсений, жадность тебя погубит.

– При чем здесь деньги? Идиот, помешался на бабах и не хочешь понять элементарной вещи. Пересадка – это, в конечном счете, неофициальная власть над миром. Не над забитыми интеллигентами, вечно пьяными пролетариями и занюхаными крестьянами, а над самодовольными бюргерами, холеными аристократами, промышленными воротилами. Лет через сто я превращу доллар в бумажку, за которой поленится нагнуться даже нищий.

– Еще один патриот выискался. Пора менять скульптурную группу на Дьяконов, Минин и Пожарский, – усмехнулся Нефтяной Барон. – Можешь заливаться кенарем перед кем-нибудь другим, а я тебя знаю, как облупленного. На страну тебе, конечно, начхать, а вот что сам хочешь стать властелином мира – охотно верю. На том и погоришь. Скорее бы.

Железный Король вскочил и нервно сжал кулаки, словно хотел ударить бывшего компаньона, но тут же взял себя в руки, медленно уселся и по лицу его вновь заструилась подколодная улыбочка.;

– Ладно, хватит болтать попусту, перейдем к делу. Погорю я или не погорю – время покажет, а вот тебе я без всякой гадалки абсолютно точно предскажу смерть скорую, но приятную. Ты ведь у нас женщин очень любишь. Рискованное увлечение в твои шестьдесят восемь. Так вот, подобрал я тебе одну красавицу. Девочка старательная, и если поручить ей какое-нибудь дело, обязательно доведет его до конца. На этот раз я приказал ей затрахать тебя до смерти, – с этими словами Дьяконов нажал кнопку селектора и сказал. – Любушка, прелесть моя, заходи.

Крапивин жадно впился глазами в открывающуюся дверь. Когда Любушка появилась на пороге, он невольно облегченно вздохнул. Дьяконов сильно поскромничал, назвав ее «прелестью». Если бы Парису довелось выбирать между ней и Афродитой, вряд ли яблоко раздора досталось богине любви. Впервые за время нахождения в плену Денис Семенович едва заметно улыбнулся. Как-то не вязался облик изысканной красавицы со смертью.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.