Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

9 сентября я улетел в Москву. Моя миссия в Армении завершилась. Она продолжалась три лета и две зимы, которые, мне кажется, прошли далеко не впустую. Вернувшись домой, я подвел – для себя – итоги моей работы. Именно для себя, ибо, как оказалось, никому в Москве даже в голову не пришло послушать первого посла России в Армении хотя бы ради галочки, не говоря уже о том, чтобы планировать дальнейшую работу с учетом работы, уже проведенной.

Вот эти итоги:

Что сделало посольство для обеспечения государственных интересов Росии в Армении?

1. Прежде всего в форме соответствующих предложений мы участвовали в конкретизации внешнеполитической доктрины России относительно Армении и Нагорного Карабаха на основе уяснения государственных интересов России на этом направлении и выявления точек соприкосновения и совпадающих элементов между этими интересами и государственными интересами Армении.

2. Посольство своей деятельностью способствовало закреплению официальной Армении на позициях преимущественной ориентации на Россию, в том числе путем посильного содействия строительству прочной правовой основы двусторонних межгосударственных отношений.

3. Мы установили тесные деловые контакты с представителями практически всех слоев насления и основных политических сил, включая оппозицию, поддерживая русофильские настроения и пропагандируя перспективность СНГ.

4. Нам приходилось разъяснять внешнеполитическую концепцию России в процессе ее становления, фактически не имея никаких указаний Центра на этот счет и в условиях сильного дефицита официальной информации из Москвы даже по вопросам, касающимся Армении и армяно-российских отношений.

Кстати, линия посольства с самого начала его существования была такой, что ее не надо было корректировать после опубликования очередных посланий президента Федеральному собранию.

5. В критические моменты новейшей истории России посольство публично поддерживало продолжение курса демократических реформ, чем способствовало укреплению позитивных для тогдашнего российского руководства умонастроений в армянском обществе.

6. В отдельные, причем особо трудные для армянского народа периоды времени, посольство было фактически единственным зримым свидетельством интереса России к Армении: с ноября 1992 года по март 1993-го и зимой 1993-94 гг. в Ереван из Москвы ни одно официальное лицо вообще не приезжало.

7. Посольство оказывало посильную политическую помощь российским войскам и пограничникам, дислоцированным в Армении.

8. Оно начало исподволь проводить линию на восстановление позиций русскоязычного образования в Армении в своих контактах с официальными властями и с общественностью. Мне кажется, нам кое-что удалось сделать для продвижения идеи создания Русского университета и русской классической гимназии.

9. Оно ориентировало общественные организации выходцев из России на культурно-просветительскую и благотворительную деятельность в русской общине. Две основные организации – «Россия» и «Гармония» – не попали в сети московских национал-патриотических демагогов, а взяли курс на лояльные отношения с армянскими властями и российским правительством.

10. Посольство поставило под свой контроль гуманитарную помощь из России, чтобы она распределялась как можно справедливее и не попадала в руки махинаторов.

11. Мы поддерживали русские мотивы в культурной жизни Еревана, контактируя с Фондом Станиславского и Вахтангова, с Русским драматическим театром, с Филармонией, творческими союзами, прессой.

12. В активе посольства – содействие конструктивному участию НКР в переговорном процессе. Это мы начали делать еще летом 1992 года.

13. Мы последовательно поддерживали миротворческие усилия России в Карабахе и в деловом, и в пропагандистском плане. И, как могли, «просвещали» Центр, рассказывая ему о том, что такое Карабах и какое значение он имеет для защиты и российских интересов от пантюркизма и стоящих за ним «цивилизованных» натовских политиков.

Думаю, что для двух с небольшим лет моего посольства в Армении сделано было не так уж мало. Поэтому я уехал домой с ясным сознанием того, что свою миссию, насколько это было возможно в условиях отсутствия какой бы то ни было поддержки со стороны козыревского МИДа и проазерского уклона в политике Москвы в Закавказье, я все-таки выполнил, оставив добрую па-мать о себе в Армении, а это важно и для межгосударственных отношений.

Эпилог всегда писать рано, пока человек жив. Но у всякой миссии должно быть какое-то продолжение. Есть оно и у моей миссии в Армении.

Мне не предложили ничего такого в козыревском МИДе, что соответствовало бы моему опыту, профессиональной квалификации и готовности служить государственным интересам России и дальше.

Мне не дали работать на армяно-карабахском направлении.

А потом началась чеченская позорная и преступная во всех отношениях авантюра. Российская Федерация свалилась в пропасть государственного терроризма. Ее министр иностранных дел предал демократический выбор России (настоящий выбор, без кавычек, не связанный с Чубайсами и иже с ними) и опустился до публичного оправдания преступлений российского правительства в Чечне.

Я решил, что мне с ним и ему подобными дальше совсем не по пути, и ушел в отставку, что развязало мне руки. Осенью 1995 года мне удалось выйти на страницы московской печати и я продолжил, только теперь уже не оглядываясь на официальную позицию, свои выступления в защиту естественного права любого народа на самоопределение вплоть до создания независимого государства – будь то чеченцы или карабахцы. Я принял участие в работе Международного трибунала по Чечне, сделав акцент на необходимости разоблачения и осуждения государственного терроризма как чумы XX века и при этом ни на мгновение не забывал об Арцахе, азерском малом империализме и пантюркизме как факторе угрозы и для народов Кавказа, и для российских государственных интересов не только там, а на всем постсоветском пространстве. В своих выступлениях на конференциях по проблемам народов Кавказа в Стамбуле и Варшаве, организаторами которых были чеченцы и их иностранные друзья, я напоминал участникам и о борьбе карабахского народа и находил сочувствие у представителей других народов региона, которые совсем не в восторге от политики Азербайджана и его турецких покровителей. В печати я проводил ту же линию, что и в 1992-94 годах, когда работал в Армении. Это – линия на стратегический союз России с Арменией, неотъемлемым элементом которого является защищенный от азеро-турецкой опасности Нагорный Карабах. Если Россия хочет сохранить свое присутствие в Закавказье, она должна обязательно обеспечить неприкосновенность Армении и Карабаха и ясно обозначить такую позицию перед Азербайджаном, Турцией, Соединенными Штатами, ОБСЕ, ООН и так далее.