Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

Первое посещение Спитака укрепило меня в решимости настаивать на открытии «гуманитарного коридора». Об этом был у меня обстоятельный разговор и с начальником Армянской железной дороги Амбарцумом Агасиевичем Кандильяном, тем самым, который очень скоро погибнет от рук наемного убийцы.

Кандильян пришел ко мне в середине декабря 1992 года с документами, схемами, проектами и рассказал о положении дел с переговорами о возобновлении железнодорожного сообщения между Арменией и Азербайджаном. Оказывается, начальники железных дорог двух соседних республик в Москве в присутствии министра путей сообщения России подписали неплохое соглашение о движении составов в Армению, а 9 декабря в приграничном армянском городе Иджеване – еще одно соглашение о движении поездов на участке Казах – Бархударян, так чтобы в Армению проходило в сутки пять составов и через Армению в Нахичеван еще один состав, а в третьи страны – без ограничения. Но в Армению поезда так и не идут. Не пускают азербайджанцы и вроде бы обещанные 120 вагонов для российского строительного комплекса в зоне бедствия. Не пропускают они и грузы в Россию из Армении, где скопились тысячи контейнеров и 850 вагонов с электродвигателями, гидронасосами, трансформаторами, комплектующими изделиями для российских предприятий, которые терпят ущерб из-за простоя и винят в этом Армению, хотя она готова выпускать две-две с половиной тысячи вагонов ежедневно, но все заблокировано Азербайджаном и Грузией. А железнодорожники сидят без работы и без зарплаты. Идет деградация рабочего класса. И охранять скопившиеся грузы все труднее и труднее.

Ну если России нет дела до Армении, продолжал Кандильян, ее свои-то предприятия не могут не волновать? Неужели нельзя прибегнуть к тем рычагам экономического давления на Баку и Тбилиси, которыми располагает Россия, хотя бы во имя ее собственных интересов? По его мнению, явно назрело совещание премьер-министров закавказских республик и России для откровенного разговора. Я согласился с ним и передал его соображения в Москву, в адрес В.С.Черномырдина, возглавившего к тому моменту правительство России, а также в МПС и МИД.

Ни Азербайджан, ни Грузия, писал я, не находятся в состоянии войны с Россией, поэтому было бы логично потребовать от них элементарной лояльности по отношению к России и российским грузополучателям. Не надо ли нам всерьез поставить вопрос о российских интересах в Закавказье и начать политические переговоры для решения вопроса о работе железнодорожного транспорта?

Судя по тому, что говорил мне министр путей сообщения Г.М.Фадеев по поводу «гуманитарного коридора», ничего не стали делать и ради собственной промышленности, не желая обострять диалог с Эльчибеем и Шеварднадзе и жертвуя национальными интересами России ради каких-то мифических перспектив сотрудничества с Азербайджаном и Грузией, которые – это показало время – так и не прорезались: обе эти республики в СНГ вошли, но делают очень многое в пику России, наверное, полагая, что их интересы лежат в другой плоскости и с российскими не совпадают.

Мы с Полонским попытались еще раз нажать на наше родное правительство в феврале 1993 года, чтобы побудить его к политическим переговорам с Азербайджаном о «гуманитарном коридоре» к Российскому строительному комплексу в Армении. В начале марта мне сообщили из ДСНГ МИДа, что Козырев направил Черномырдину проект его письма премьер-министру Азербайджана по поводу проталкивания наших вагонов через его территорию. Полонскому показалось, что он видел это письмо уже подписанным Черномырдиным. Но что было дальше, ни мне, ни ему не довелось узнать. Если не считать того, что пограничникам все же удавалось получать свои грузы по железной дороге через Азербайджан, но для этого каждый раз требовался личный разговор по телефону генерала А.И.Николаева с Гейдаром Алиевым. И это было не совсем то, о чем просили мы с Полонским. Хотя, впрочем, с паршивой овцы хоть шерсти клок, за пограничников мы радовались.

Но вернемся в декабрь 1992 года. В Армении тогда свирепствовала какая-то необычно холодная зима, и транспортировка топлива все более ощутимо превращалась в вопрос жизни и смерти в самом буквальном смысле. 8 декабря я был у Левона Тер-Петросяна вместе с Франс де Артинг и другими дипломатами. Президент обратил наше внимание на катастрофическое положение с горючим, запасов которого оставалось на две недели. Он посетовал на то, что не может дозвониться Ельцину, но с Миттераном он уже успел поговорить и выходит на связь с Бушем и Колем. Нас он просил поддержать его просьбы о помощи по дипломатическим каналам.

Франс рассказала мне, что, по сведениям французской дипслужбы, полученным из Анкары, турецкое правительство все больше идет на поводу у своей оппозиции, которая все настойчивее требует ужесточить блокаду Армении, дабы помочь тем самым Эльчибею. Она согласилась с моим замечанием, что ни с Турцией, ни с Азербайджаном до сих пор никто из великих держав всерьез даже не говорил по поводу их противоправных действий, каковыми является блокада. Мне показалось, что француженка хорошо понимает необходимость дипломатических жестов в целях смягчения блокады Армении.

17 декабря мне нанесла визит представительница ООН в Армении никарагуанка Тельма О’Кон-Солорцано, прибывшая из Австралии. Красавица и умница! Я целый час посвящал ее в положение в Армении и no-соседству, не забыв и такой предмет, как активизация пантюркизма. В тот же день она собрала у себя в гостинице «Раздан», где разместилась миссия ООН, представителей посольств, и я воспользовался возможностью, чтобы попытаться разбудить через них международное сообщество, которое, на мой взгляд, прямо-таки цинично игнорировало блокадные страдания Армении. Я нажимал на то, что необходимо политическое давление извне на организаторов блокады, снятие которой разом разрешит все гуманитарные проблемы. Помочь Армении и Арцаху, говорил я, значит заставить уважать международное право и общечеловеческие духовные ценности. В этом должно быть заинтересовано все международное сообщество, если только оно хочет иметь будущее. При этом я не преминул отметить положительное значение благородных миссий международных организаций и государств, решивших оказывать гуманитарную помощь Армении, и пожелал им удачи.

19 декабря мы приняли телефонограмму от Бориса Леонидовича Колоколова, заместителя мининдел России:

От генсека ООН из Нью-Йорка получено сообщение о просьбе Левона Тер-Петросяна поставить 300 тысяч тонн мазута. «Роснефтепродукт» готов поставить в Армению любые виды энергоносителей в необходимом количестве, но есть трудности в Грузии. Обращалась ли армянская сторона к грузинам? В Батуми уже пришли первые 30 тысяч тонн мазута, но их не перегружают в железнодорожные цистерны. Информируйте об этом руководство Армении и поинтересуйтесь, что армяне предпринимают. Со своей стороны попробуем воздействовать на Шеварднадзе через генсека ООН.