Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

Через несколько месяцев М.С. Оганесян сменит А.Ф. Бабенко на посту командующего и станет генералом. С приходом к руководству Федеральной погранслужбой А.И. Николаева летом 1993 года вопрос о нашем уходе с турецкой и иранской границ отпал.

В июне я завершил первый круг знакомства с российскими погранотрядами полетом на границу с Ираном в Мегри. Летели вертолетом МИ-8 из аэропорта Эребуни в компании с главными пограничниками Александром Бабенко и Григорием Григоряном. С нами был начальник штаба вооруженных сил Армении генерал Норат Тер-Григорянц. Взяли мы с собой и тележурналистов Диму Писаренко и Рубена Атояна. Пошли на Восток над горами и перевалами. Один такой на высоте 3000 метров часто затуманивает, и тогда невозможно перелететь ни в Карабах, ни в Зангезур. Слева по борту – Севанский хребет, снежные вершины, справа – бывший когда-то армянским Нахичеван. Внизу – голые горы, брошенные поля, кочевья, дороги, на которых не видно никакого транспорта. Слава Богу, прошли перевал, повернули направо, и под нами уже Зангезур, зеленая страна альпийских лугов и густых лесов, где гуляют барсы, медведи, волки, косули, муфлоны, горные козы. В ущельях – зеленые поля и сады. Места красивейшие и полудикие. Греческий посол однажды зимой попал где-то там в пургу, и его чуть не загрызли голодные волки. Пришлось вызволять его оттуда силами представительства ООН, благо у него в распоряжении и вездеходы, и вертолеты свои есть.

Сели в Сисиане, чтобы забрать госминистра, он же – фактический генерал-губернатор Зангезура, Вазгена Саркисяна, который был в это время в Горисе и захотел с нами на границу в Мегри. Прыжок по воздуху, и мы в вечно обстреливаемом азербайджанцами приграничном Кафане. Сели на футбольное поле. Попрощались с Тер-Григорянцем, который сюда и летел. Сверху Кафан выглядел ничего, следы обстрелов не очень заметны. Видимо, больших разрушений не было.

Мегри – самая низкая точка Армении, чуть выше 400 метров над уровнем моря, кругом горы, и климат здесь субтропический, поэтому не только цветут, но и вызревают гранат и инжир. К нашему прилету уже были на столе черешня и клубника и вот-вот должны были поспеть грецкий орех, абрикосы и сливы.

Помыли руки в Араксе у понтонного моста, ведущего в Иран. Его недавно чуть не унесло: нахичеванские умники без предупреждения открыли плотину, вода сорвала мост, хорошо, иранцам удалось его поймать до того, как он уплыл бы в Азербайджан.

Армянская таможня – вагончики, у пограничников 127-го отряда здесь тоже вагончик. На той стороне ничего не просматривается. Может, дальше от реки расположены иранские погранучреждения. Через границу в день проходит сто пятьдесят человек. Женщины, перейдя по мосту в Иран, тут же прячут лица под чадрой. Большой мост уже строится. Вазген продемонстрировал инспектирование стройплощадки, отдавая направо и налево ценные указания. Было заметно, что роль хозяйственного губернатора ему нравится, ибо, хоть он и причастен к военному строительству молодой республики, строительство моста ему больше по душе.

Вдоль Аракса – участок Закавказской железной дороги, что когда-то соединяла Ереван с Баку и Москвой. Дорога бездействует. Местные перевозки осуществляются по автодороге, что бежит вдоль берега Аракса.

Наша группа побывала в батальоне армянских войск, а потом в российском погранотряде. Когда мы въехали на его территорию, мне показалось, что я попал в санаторий на типичном кавказском курорте: белые стены, буйная зелень, синее небо, красавицы-горы. На жизнь нам здесь не жаловались, но служба серьезная, ибо не только Иран через границу, но и Азербайджан с двух сторон, Зангезур – как в тисках, и еще на него покушаются американские доброхоты вроде уже упоминавшегося мною Гобла, ратующего за соединение Азербайджана с Нахичеваном именно в этом районе.

Райцентр Мегри интересен церковью XVII века с необычными для армян фресками – очень симпатичный наив. В церкви пели дети. Мы с Вазгеном зажгли свечи. Самую большую я поставил за борющийся Арцах, который видеть мне пришлось только с борта вертолета. В Мегри есть отделение игитяновского Центра эстетического воспитания детей. Его мы тоже посетили, посмотрели выставку рисунка. Ко мне подошел отец Макарий, настоятель ереванской православной церкви, приехавший в Мегри к своей пастве. Он попросился в наш вертолет, и я ему помог в этом. Слава Богу, место нашлось. На площади пообщались с горожанами и – по машинам. Вазген был доволен демонстрацией российского присутствия в Мегри. Оказывается, я первый иностранный посол, появившийся здесь.

За городом, над горной речкой, нас принял ресторанчик, принадлежавший некогда местным партаппаратчикам. Представители властей угостили нас вкусным завтраком с непременными тостами за Россию, Армению и Арцах. И за нашу дружбу. Но ускоренным темпом, так как надо вовремя вылететь домой. В Кафан нас облачность уже не пустила, и мы не смогли забрать оттуда Тер-Григорянца. В Сисиане нас дозаправил другой вертолет. Его командир – тоже старый знакомый: полковник, пилотировавший вертолет, который возил меня в Красносельск. Освободившись от части горючего, он потом обогнал нас на полпути в Ереван. Пока шла дозаправка, я разглядывал обгоревший ЯК-40 на краю пустого летного поля. В прошлом году его подбил азерский наемник на СУ-25, но армянские летчики посадили свою машину на брюхо, и всех пассажиров удалось спасти, а везли в основном раненых.

В Эребуни прилетели засветло. Иду по летному полю, и вдруг сзади – хлоп! Как выстрел. Оборачиваюсь и вижу растерянную физиономию моего помощника Вити Симакова. Это он умудрился выронить на бетон трехлитровую банку с белым вином, таким же, что мы пили на границе у таможенников и пограничников, и оно нам понравилось. Я и не знал об этом подарке, пока Витя не грохнул банку, разгильдяй! Оставалось только посожалеть и удовольствоваться воспоминаниями.

С пограничниками я и мои сотрудники, в том числе упомянутый Витя, поддерживали с той поры тесный деловой и просто дружеский контакт, встречаясь в ереванском штабе и на границе. И у нас в посольстве.

Было очень приятно познакомиться с Андреем Ивановичем Николаевым. Он прилетал в Ереван весной и летом 1994 года для встреч с президентом Левоном Тер-Петросяном и его военными помощниками во главе с Вазгеном Саркисяном. К этому интеллигентному генералу я сразу же проникся глубоким уважением и меня обрадовало, что именно он возглавил погранслужбу. Мне было особенно важно, что он очень хорошо представляет себе огромное политическое значение для России ее военного присутствия на закавказских рубежах СНГ, и легко находит общий язык и взаимопонимание со своими армянскими собеседниками. И погранвойскам стало лучше. Это я сам почувствовал, общаясь с офицерами.