Дмитрий Ким - По обе стороны снов

Сэм – большой, упитанный, добродушный лабрадор, уткнулся в меня своим мокрым носом и избил по ногам хвостом. Он как-то сразу почувствовал во мне родственника хозяев и с первой минуты принял за своего, хотя до этого ни разу меня не видел. Этот хитрован профессионально умеет выпрашивать хозяйскую еду, хотя своей завались. Просто смотрит тебе в глаза, пускает слюну и подметает слегка пол хвостом.

Мои уже соскочили. Дочь на работу, а зять хоть и в отпуске – по привычке.

Завтрак у немцев – отдельная тема. Рано-рано утром, в соседнем супермаркете, который находился в двухстах метрах от дома, пекарня начинает продавать булочки. Черт! Чоорт! – Это не булочки – это наркотик! И с тмином. И с маком. И с тыквенными семечками. И с подсолнечными. И с еще не понять с чем – но очень вкусным. Так вот эти горячие булочки лежали в тарелочке на столе. Масло рапсовое – очень похоже на сливочное, но по мне так вкуснее. Колбаса. – Немцы мастаки по колбасам – это факт! Сыр. – Мои немцы каждые выходные гоняют за ним в соседнюю Голландию, так что сыр настоящий, голландский. И джем… – боже мой, есть голубичный! И клубничный. И с какашками единорога! – Наверное. Цвет и вкус – божественный. Из чего – так и не понял.

Травяные чаи с различными запахами и вкусами, бутерброды, масло и джем – теперь это мой любимый набор продуктов для завтрака. Навсегда!

На третий день мы с зятем решили пуститься во все тяжкие, но о том, настолько они тяжкие, я даже не подозревал.

– Амстердам. Нам нужно было в Амстердам – решили мы. Это же другая страна – надо подготовиться. А еще мы возьмем с собой деда Вольдемара – сколько тут живет, ни разу в Амстердаме не был. Этот дед был самым уважаемым в семье человеком. Это зять Николай его так называл – дедом. На самом деле ему было лет шестьдесят, но выглядел он моложе. Его улыбка и смех не могли оставить равнодушным никого – лучшего попутчика нам было не сыскать. Ранним утром, захватив термос с кока-колой, в которую Николя нахреначил ровно столько же виски, запихав в живот булочек-наркотиков с подсолнечными семечками, а в рюкзак домашних сандвичей, мы выдвинулись в точку сбора туристической компании «Компас». Нас подхватил автобус – и мы помчались навстречу новым впечатлениям!

Дорожные знаки из желто-черных через час плавно переросли в бело-голубые – что свидетельствовало о том, что мы уже в нижних землях – то бишь в Нидерландах. Леса, кругом опять были леса. Вкрапления деревень вновь сменялись ими. Гид монотонно рассказывает о том, что проволочные ограждения вдоль дороги – это для того, чтобы олени не бегали по дорогам, маленькие заборчики вдоль дороги – это чтобы ёжики тоже не бегали по дорогам… ну а подземные автомобильные тоннели через каждые 20 минут – надо же животным дорогу все-таки как-то переходить!

Николай хитро подмигивает. – Понимаю, что настал момент активации термоса. Виски глоточками стекает к утренним булочкам, кругом цветущие поля и огромные ветряные электростанции, вперемешку со старинными мельницами. Местами на полях видны были белые хлопья – при приближении превращающиеся в стаи лебедей, страна-мечта! Автобус слегка покачивался, откинувшись на сиденье я внимал гиду: и вот, после легализации легких наркотиков, Нидерландам пришлось закрыть девятнадцать тюрем за неимением постояльцев…

Сегодня мы увидим их поселение, – да проснись ты уже! Продрав глаза, я поморщился – ох и много же мы вчера на радостях выпили этой коричневой жидкости – они называли её «торо». Кронги радовались так и не начавшейся войне, мы же просто радовались тому что теперь никто нам не помешает вести разведку, даже дорны радовались тому что их распрягли и выгнали на луг к воде перед последним переходом. Второй день, не спеша, мы идем на восход солнца. Вождь настолько уверовал в наши технологии, что не стал высылать дозорных как обычно, положившись на круживший над нами коптер.

Крик возник неожиданно. Резкий, короткий, в нем слышалась такая беспросветная и дикая боль, что некоторые дорны шарахнулись в стороны. Ехавшие рядом с краулером всадники в панике чуть не попали под гусеницы. Мы остановились, я перевел коптер на обзор участка леса позади нашей растянувшейся колонны. То, что я увидел заставило меня непроизвольно дернуться. – Одного всадника за другим настигали какие-то огромные существа размером с краулер, но существенно выше, очень подвижные для таких размеров, и охотились они стаей, в которой я навскидку насчитал около пятнадцати особей. Поднялась тревога, кронги опомнились и бросились строиться в ощетинившиеся копьями прямоугольники, в центр которых сгоняли бившихся в испуге дорнов. Скъярд и сын пытались выстроить прямоугольники таким образом, чтобы они были ближе друг к другу, на углах располагались самые крепкие воины. Все уперли древки копий в землю, остриями наружу под углом. Бронзовые и медные наконечники были направлены в сторону угрозы. Существа бежали разрозненной цепочкой, как сетью загоняя добычу, выхватывая отставших и швыряя в стороны их разорванные тела. Ужас охватил воинов, сплотившись, они пытались выжить зная, что смогут сделать это лишь вместе. В их голосах слышалась безысходность и понимание того что выживут не все.

– Начинай косить тех, кто прорвался справа, бормотал я, – эти ближе всех к Скъярду. Но Бо и так уже развернул ствол в ту сторону.

В хищников полетели дротики, большая часть отскочила от их кожи с роговыми пластинами, часть все же достигла цели, но особого вреда не причинила. Цельтесь в глаза! В глаза! – Кричали опытные воины. Но попасть в молниеносно движущихся тварей было практически невозможно, оставалась единственная надежда – проткнуть их шкуры копьями при прямом столкновении. Передняя шеренга, в самом центре которой стоял Скьел, приготовилась принять на себя первый удар.

Куски плоти полетели в разные стороны забрызгивая все вокруг кровью. Разрывные снаряды имели колоссальный останавливающий эффект, – твари как будто натыкались на стену. Чтобы получить еще и отпугивающий эффект, в последний момент нам пришлось отсоединить дульный глушитель, что заняло немного больше времени чем я рассчитывал – он никогда до этого момента не снимался – и потому Бо несколько замешкался. Когда мы заняли места в боевом расчете, твари уже практически вклинились в ряды обороняющихся.

Гром и пламя – это то чего боялись в этом мире все. Гром и пламя – это молнии в грозу, это лесной пожар, поглощающий с ревом в своем чреве все живое, это и раскаленные камни с неба во время извержения вулканов. Твари остановились, обернувшись в нашу сторону. Воины побросали копья и ничком повалились на траву – теперь их ничто не могло спасти. – Это конец.