Дмитрий Ким - По обе стороны снов

– Что-то в туалет хочу так, что влага уже лезет через слезы! – Сказал он и поскользнулся на гладкой крыше, едва не упав в воду.

– Надо бы учесть это когда будем усовершенствовать, сказал он, потирая локоть. Рифленая пластина сюда и сюда, – он показал пальцем на крышу.

По утвержденному заранее плану, нам предстояла рекогносцировка. Запустив водометный двигатель, мы медленно двинулись в направлении мыса, солнце уже садилось и нам нужно было позаботиться о лагере и о еде.

Боль. Слева в голове. Легкое одеяло на полу, крики проснувшихся детей на втором этаже. Я замерз без одеяла. Странно, а где же Бо и бронетранспортер? Шишка все же порядком опухла и побаливала при малейшем повороте головы. Сны мне снились редко, связные сны вообще раз в десятилетие, а уж такой реалистичный я видел впервые. Все еще думая про сон, я нехотя встал с дивана.

Дети друзей повылезали изо всех щелей, – иногда мне хочется собрать их всех в какой-нибудь мешок и запихать в багажник случайной проезжающей машины. Потом стоять, помахивая им вслед платочком, утирая слезу облегчения. Но обычно я их терплю – не понятно за что они все меня любят. Почему все чужие дети липнут именно ко мне? Пришла здравая мысль – надо убежать в туалет, пока они меня не обнаружили. Натянув шорты, я метнулся в туалет, тем более что пиво, выпитое накануне, напоминало о себе даже ярче чем шишка.

«Душа человека находится под его мочевым пузырем – освободил пузырь и на душе полегчало» – вспомнил я чьё-то высказывание. А ведь правда, так и есть. Стараясь поворачиваться всем корпусом, из-за боли в затылке, я принялся чистить зубы.

В дверь ломились дети. С тоской подумав об удаляющемся такси, мешке и о белом платочке, я промычал с пеной от зубной пасты во рту: – Я сейчас.

Клянусь – точно так и сказал. – Не знаю почему, притихнув, они умчались к своим мамам. Я даже представить себе не мог чтобы я кричал детям: "– а вот я сейчас выйду, того кто стучит в дверь поймаю и засуну головой в унитаз!» – эти дети чего только не выдумают!

Завтрак, купание на пляже, обед – пролетели незаметно. В последний раз окунулся и пошел собираться. Микроавтобус приехал точно, как договаривались – в четыре. Шумно расселись по местам, и машина наконец тронулась. Отдохнули мы на славу, – поэтому уезжали с некоторым сожалением. Особенно я, осторожно трогая левую сторону головы. Дети шумели, машина покачивалась, солнце слегка слепило глаза, – прикрыв их я задремал.

Бо тряс меня за ногу. Я открыл глаза.

– Что там?

– Кто-то толкнул краулер! Глаза у него были спросонья круглые и тускло поблескивали в дежурном ночном освещении кабины.

Я тоже почувствовал колебания и услышал тихое сопение снаружи. Было не холодно, но кожа на руках покрылась мурашками. Затаив дыхание, мы слушали. Сопение продолжилось, затем последовал тихий скрежет чего-то о металл обшивки. – Мы вообще забыли о дыхании. Наконец грузные шаги стали отдаляться, пожар в моих легких достучался наконец до мозга, я сдавленно выдохнул и тут же жадно вдохнул, Бо сделал то же самое. Мы смотрели друг на друга. Наконец мысли пришли в порядок, и я все еще шепотом произнес: а чего это мы перепугались? – Вокруг нас пять миллиметров стали! Бо с нервным смешком произнес: я тоже об этом подумал. Мы широко улыбнулись, – хорошо бы глянуть кто там!

Столкнувшись лбами, мы пролезли вдвоем в колпак турели и одновременно увидели десятка полтора силуэтов на фоне светлой поверхности мелководья – было почти полнолуние. – Крупные животные с длинной шеей, как тени перемещались на двух нижних конечностях. Движения их были быстрыми, уверенными – это явно были хищники. Облако закрыло луну, и мы слезли вниз. Минуты три сидели в полном молчании, затем Бо спросил: ты случайно есть не хочешь? Я почувствовал приличный голод и кивнул. Мы достали две банки тушеного мяса. – Вкусно. В три часа ночи всё всегда вкусно. Тушеное консервированное мясо – это одно из самых величайших изобретений человечества, – я в этом твердо уверен! Не знаю, как живут вообще те, кто сидит на диете, но поесть после полуночи – вот оно счастье!

Капли жира из банки пролились на руку, облизнув палец я обратился к товарищу:

– Ну их, – все равно ничего не видно, может поспим?

– Можно попробовать.

– Учитывая пять миллиметров брони и пять тонн веса нашей крепости – легко. – Успокоил я сам себя.

– Ну, давай.

Сон не шел. Прислушиваясь к шорохам снаружи, мы лежали уже почти час, каждый у своей стены. – Надо бы какую-нибудь занавеску прилепить между койками, подумал я и наконец заснул.

Аптека! – Я моргал глазами. Друзей укачало, и они попросили сделать небольшую остановку у первой попавшейся аптеки.

На лбу болит – с Бо столкнулись, когда полезли вдвоем в бронеколпак. Я медленно приходил в себя, вылезая из микроавтобуса и доставая сигареты. Бо и шишка на лбу. – Наверное во сне при торможении стукнулся о переднее сиденье. Странно, но почему так сильно? Почему тогда не помню этого? Две шишки и два реалистичных до мелких деталей сна – это уже был перебор. Покурю. Подумаю потом.

Несколько дней странных снов не было, я уже с сожалением думал, что Бо и тот необычный мир навсегда исчезли из моей жизни.

Нужно было быстро доделать очень много дел на работе, – меня ждали готовая виза и билеты в Европу. Время поджимало, сильно уставая, по ночам я просто проваливался куда-то в темноту. Моргнул – утро.

– Только постель смята и за окном светает. Наконец, за два дня до вылета я закончил все дела.

Самолет попался так себе, – он не имел никаких экранов в салоне и откровенно выглядел староватым. – Поэтому я собирался хорошо выспаться, насколько это позволяли узкие и неудобные проходы между сиденьями. Задумчиво жуя батончик с арахисом, упершись лбом в иллюминатор, я глядел на перистые облака внизу. В промежутках между облаками виднелись розовые снежные верхушки горных хребтов, освещенные утренним солнцем. Внизу была еще ночь, но здесь, наверху, уже было утро. Началась гонка между наступающим утром и самолетом, убегающим от него на запад. Вот так, глядя в облака, уткнувшись лбом в иллюминатор я и получил тычок.

– … и не надо на запад, с той стороны берег болотистый – увязнем. Ты меня слышишь? Проснись уже! Солнце почти в зените! Бо ткнул в плечо еще раз.

Помотав головой и придя в себя, я пошел умываться.

Как нам и обещал старый Алек, этот мир и правда на вид казался совсем диким. Ни одного признака цивилизации мы пока не видели.

После колониальных войн, госслужащие класса «шадовар» оказались не у дел. Расформированные элитные части ушли на покой, или, если не сиделось спокойно, так как мне с моим вторым номером Бо, шадовары полезли во всякие сомнительные авантюры. Вот и Бо неделю назад вломился в мою гостиничную капсулу как ураган, потрясая над головой рекламной листовкой.