Роман Заречный - Нет пути. Они не пройдут

– Но это ведь… это ведь вы всё начали, всех собрали! – с робкой, но упрямой убеждённостью, поддержал меня Вася.

Я не ответил ничего. Дальше мы с Таней опять молчали.

Лишь на следующий день я вдруг решился выложить и про себя всё, до последней капли. К моему удивлению, Таня поверила всему сразу, и без колебаний. Она всё так же прямо и немного печально смотрела на меня своими большими светло-карими глазами, и ничего не произносила в ответ. Но я видел, что ей доставлял удовольствие слушать о нашей мирной, свободной и счастливой жизни, без ужасных войн и бессмысленных смертей. Вернее, как жили. Как жил я – было-было, и прошло.

Поздно вечером мы добрались до промежуточной цели – Рашида. Город был до краёв заполнен толпами солдат. Несколько часов мы разыскивали то место, где по предполагаемым приказам нас должны были разместить. Это вызывало некоторые пессимистически-тревожные мысли и касательно предстоящего штурм-наступления. Но всё же нас где-то разместили, и мы, измученные повалились спать.

Не тут-то было – я, как заместитель, ещё должен был проследить за тысячью сотен дел и выполнить сотню тысяч обязанностей. Уснуть я смог лишь ближе к утру, находясь уже в почти бессознательном состоянии. К счастью, операция должна была начаться ещё только через три дня, что давало некоторую необходимую передышку.

А примерно к обеду к нам на огонёк завернул и некий наш давний знакомый – для краткости назовём его просто Громобой.

– Здорово, Гром! – окликнул я его издалека.

Лицо его, в ответ, озарилось неподдельной радостью. Все тут же бросили свои дела, и начали пялиться в его сторону. Но выглядел Гром вполне себе… как всегда, только был более загоревшим и несравненно более счастливым.

– Я еду с вами! – подобно пламенному удару грома вдруг обрушил Громобой свои слова.

– Как?! – в шоке уставились на него мы с командиром.

– Поручение руководства! – пояснил Громобой. – Однако, я и сам желал принять как можно большее участие в планируемой освободительной операции. Кроме того, сыграл роль и фактор моего личного знакомства с вами обоими.

– Да, славная будет заварушка! – масленно заулыбался командир.

– Здравствуйте, товарищи! – несколько запоздало провозгласил Громобой, поворачиваясь к остальным.

В ответ ему раздался нестройный гул приветственных возгласов.

– Дисциплина – к чёрту! – пожаловался командир.

– А к чёрту её! – сжонглировав словами, отозвался Громобой. – Чтобы умирать дисциплины не много нужно!

– Сколько поляжет! – трагически возгласил Унданга.

– А что остаётся?! – подал голос Громобой. – Что остаётся?!

– Как всегда.

Позже Громобой улучил момент, и подойдя ко мне, спросил:

– Ну, как ты, Рома?

– Всё в порядке. Только бы всё получилось! – вдруг вырвалось у меня.

– Ты про наступление?

– Да. А про что ещё?

– Не навсегда же нацисты поработили человечество! – положа руку мне на плечо, отвечал Громобой. – Мы должны победить. И Он должен быть на нашей стороне, в этот раз!

– Ты веришь, что всё получится?

– Господь один знает, что нам нужно, – с полузатаённой печалью сказал Громобой. – Пусть… пусть и будет… по Его Воле.

Всё следующие дни мы с рассвета до заката грузили снаряжение, продовольствие, оружие, боеприпасы в небольшой, но основательно сделанный пароходик, любезно переданный на нужды армии кем-то из местных жителей – выходить на ней в море, почти целиком контролируемое флотом Германии всё равно было невозможно. К вечеру второго дня Громобой неожиданно позвал меня и командира, и спросил, как мы планируем штурмовать город. Ознакомившись с нашим коллективным творчеством, он надолго задумался, а потом объявил:

– Совершенно не годится. Не учтены силы повстанцев, не учтена возможность скорого прибытия подкрепления к противнику, не учтена возможность авиационного налёта вражеской эскадрилии из Германии – нам, с одной стороны, необходимо в кратчайшие сроки взять город, а с другой стороны, мы имеем возможность осуществить это в действительности. Необходимо постоянно поддерживать связь с отрядами повстанцев, необходимо осуществить наступление одновременно с нескольких сторон, необходимо координировать действия всех подразделений Бригады. Необходимы более высокие темпы наступления!

– Мы не сможем их обеспечить! – мрачно отозвался Унданга. – Бойцы не готовы к таким операциям.

– Мы должны! – прервал его Громобой. – И ещё: необходимо выдвинуться раньше, до начала общего наступления. Иначе нам не успеть.

– Враг сосредоточит все силы против нас!

– Он не успеет – если рассчитать всё точно. Так я думаю. А что ты предлагаешь, Роман? – неожиданно осведомился у меня Громобой.

– Я думаю… я думаю, надо рискнуть, – признался я. – Но сначала необходимо всё продумать ещё раз – нельзя просто бросаться на смерть.

– Хорошо сказал! – воскликнул Громобой.

– Я согласен с вами, – неожиданно миролюбиво воскликнул Унданга. – Но у нас ещё одна проблема: как попасть в город?

Я лишь засмеялся, потому что именно над этим мы и думали всё время, лишаясь сна и отдыха. Город окружён каменной стеной. На ней установлены орудия, и из них будут стрелять. В стене есть ворота. Но они заперты, и хорошо охраняются. Спрашивается, как попасть в город?

– Взорвать стену, – отрезал Громобой.

– К ней нужно ещё подобраться, – подал голос я.

– Надо нанести отвлекающий удар, и заставить противника направить огонь туда, – вдруг торжествующе предложил командир.

– Блестяще! – воскликнул Громобой. – Просто превосходно!

– А с какой стороны будет главный удар? – решился спросить я.

– Со стороны ворот – нельзя. Там нужно наносить отвлекающий, иначе заподозрят. С запада подбираться к городу будет трудно – берег слишком высокий. Поэтому, там тоже будем наносить отвлекающий. Будем штурмовать восточную стену, – невзначай поведал командир, рассуждая на ходу, охваченный приступом военного вдохновения.

– Будем взрывать стену? – уточнил Громобой.

– Да, – подтвердил Унданга.

– Это будет трудно! – заметил я.

– Справимся? – спросил Гром.

Командир помолчал.

– Громобой, – тихо начал он, – ты поможешь нам?

– Чем смогу, – ответил тот. – Только будем наступать и с востока, и с запада.

Командир вдруг неожиданно закрыл глаза, уронил голову на руки, и в тот момент, как я, в панике, уже хотел броситься к нему… вдруг воодушевлённо захрапел на всю комнату. Глядя на него, я почувствовал, что многодневная усталость с неодолимой силой смыкает и мои веки. Сквозь полусон я уловил, как Громобой бесшумно удаляется, и после этого перестал что-либо чувствовать, и о чём-то размышлять.

На следующий день мы заканчивали все приготовления, а я снова успел порадоваться, что всё так удачно складывается: Громобой будет с нами. Я чувствовал, что он не допустит поражения, и мы освободим город от фашистов. Что бы там не думал про это Бог.