Андрей Посняков - Око Тимура

– Слезай, – обернувшись, коротко бросил Ивану бербер. – Приехали.

Беглецы спешились и пешком побрели в селение по узкой тропе, тянувшейся по самому краю пропасти, в глубине которой журчал ручей или небольшая речка. Над золотистыми от лучей солнца вершинами гор клекотали орлы, а прилепившиеся к скалам домики чем-то напоминали ласточкины гнезда. Раничев, да и все остальные, с любопытством осматривали деревню – глинобитные дома, ограды, выложенные из круглых камней, башни, крепостные стены, круто обрывающиеся в ущелье. Да, не просто отыскать средь отрогов гор это берберское поселение, но еще труднее взять его штурмом.

Ехавший впереди всадник спешился перед запертыми воротами в глухой стене, толщиной и основательностью сильно смахивавшей на крепостную. Впрочем, нет – внутри оказался двор, и довольно просторный по здешним меркам. По периметру двора располагались смуглолицие воины с копьями наперевес. Блестящие, заточенные с обеих сторон острия копий уперлись в беглецов.

– Что такое? – недоумевающе обернулся Раничев.

Не говоря ни слова, воины оттеснили их к стене и повели к какой-то приземистой хижине… Послышался стук молота о наковальню. Кузница. Но – зачем?

– Руки! – В спину Раничева уперлось острие копья… А на запястья лег железный холод наручников. Всех беглецов опять заковали в цепи и вывели обратно на двор.

– Тому, кто будет роптать, мы тут же отрубим голову, – усмехнувшись, предупредил один из тех, кто сопровождал невольников от самой каменоломни. – Стойте спокойно и делайте, что вам говорят.

Однако… Иван передернул плечами. Похоже, они просто сменили одного хозяина на другого… вернее – на хозяйку! В окружении воинов из дома во двор вышла высокая женщина в такой же черной накидке, как и у всех, с огромным золотым монистом на груди. Смуглое, не лишенное определенной красоты лицо ее дышало умом и силой. Темные, прятавшиеся под густыми ресницами глаза, узкий, чуть длинноватый нос, с несколько хищным изгибом, пухлые губы. Волосы женщины прикрывал темный платок, повязанный на арабский манер и украшенный многочисленными золотыми шариками, уши оттягивали тяжелые, видимо тоже золотые, серьги со вделанными в них крупными самоцветами, лоб и щеки покрывал сложный орнамент не лишенной изящества татуировки.

Завидев женщину, воины почтительно поклонились.

– Меня зовут Каради-Куюг, – осмотрев пленников, громко произнесла женщина. – Теперь я владею вами…

– Э, так мы не договаривались, – неожиданно возразил Жан-Люк.

Берберка лишь чуть скривила губы, пара воинов тут же вытащила несчастного парня на середину двора…

– Не убивай, – взмолился марселец.

Каради-Куюг усмехнулась:

– Дайте ему плетей, только не сейчас, позже. Следующий, кто меня прервет, лишится головы… Есть ли среди вас искусные ремесленники?

– Есть каменщики, – выкрикнул кто-то.

– Отходите во-он к той стене, – показав, кивнула берберка.

Двое пленников отошли.

– Остальные? Вот ты чем занимался раньше? – Она посмотрела в глаза Жан-Люку.

– Э-э… понемногу торговал, мадам.

– Ясно. Торговцы нам не нужны. А ты? – Она перевела глаза на Раничева.

– Плавал по морям, – хмуро отозвался тот.

– Вот уж чего я точно не собираюсь делать! – под смех воинов заявила женщина.

– Что с нами будет? – осмелился поинтересоваться Иван.

– Вы – наши рабы, – терпеливо пояснила берберка. – Старый прохиндей Хятиб продал вас нам за не очень-то большую цену.

– Продал?! – возмущенно воскликнул Жан-Люк. – Так вот, оказывается… О-о-о, – звякнув цепями, застонал он.

– Теперь все вы принадлежите благородному племени кабилов, и что с вами делать – мы посмотрим. Сказать честно, скорее всего, ближе к весне мы вас продадим, но не думайте, что все это время вы будете бездельничать. – Обернувшись, Каради-Куюг повелительно махнула рукой старшему воину: – Уведи их, Кавсар.

– Слушаюсь, госпожа!

Кавсар кивнул воинам, и те, взмахнув копьями, загнали только что закованных в цепи пленников в длинный низкий сарай, глинобитный пол которого был устлан бурой подгнившей соломой.

– Ну вот, – прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, произнес Раничев. – Похоже, зря бежали…

Никто не отозвался, даже обычно болтливый Жан-Люк. Все молча сидели, словно нахохлившиеся воробьи, лица беглецов выражали смесь отчаяния, горя и, как ни странно, надежды. Да, они снова попали в рабство – но кто знает, быть может, потом их все-таки продадут в хорошие руки? Быть рабом у хозяина – это совсем не то, что гнуть спину на каменоломнях.

Внезапно заскрипев, отворилась дверь. В сопровождении стражи вошел старший, Кавсар – высокий, несколько нескладный и даже смешной – с узким лицом и широким носом, украшенным золотым кольцом в левой ноздре. Впрочем, сейчас он был как нельзя более зловещ и серьезен. Воины держали в руках зажженные факелы – в сарае не было окон.

– Ты! – Кавсар остановился перед Жан-Люком, и тот, пошатываясь, поднялся на ноги. По знаку старшего воины подхватили его под руки и вывели вон. Скрипнула, закрываясь, дверь. Со двора донеслись щелканье бича и вопли несчастного марсельца – Каради-Куюг выполняла свое обещание. Впрочем, Жан-Люка постегали несильно – он вернулся в сарай самостоятельно и, тяжело вздохнув, повалился на солому ничком.

– Ничего, парень, – утешил его Иван. – Может, оно и к лучшему.

– К лучшему? – взвился вдруг один из беглецов – коренастый широколицый мужик из каталонских крестьян. – Да эти черномазые нехристи уморят нас здесь всех!

– Вряд ли. – Раничев усмехнулся. – Зачем им это?

– А зачем было похищать нас?

– Помолчи лучше, Хосе, – прервал его сосед, мрачного вида бородач с мускулистыми бицепсами молотобойца. – Никто нас не похищал, сами бежали… Кто ж знал, что прощелыга Рауль окажется такой тварью?

– Да, он неплохо поправил на нас свои дела… Ничего, может, еще и посчитаемся с ним.

– Сначала попробуй, выберись отсюда.

– Выберемся… Уж если из каменоломни бежали, то…

Снова распахнулась дверь.

– Выходите, – повелительно махнул рукою Кавсар. Золотое кольцо в его ноздре вспыхнуло в проникающем в сарай через крышу узком лучике солнца.

Уныло звякнув цепями, невольники вышли на двор. Раничев повертел головой, ожидая увидеть главную берберку, мадам, как он ее про себя назвал. Ничего подобного – развод на работы произвел лично Кавсар, безо всякого участия госпожи.

– Ты, ты и ты, – быстро проходя мимо пленных, он тыкал их пальцем в грудь. – Пойдете с Сахим-Химом на рытье колодца… – Обернувшись к скромно стоящему у ворот седенькому старичку в грязно-белой чалме, Кавсар что-то сказал ему на своем языке. Старичок улыбнулся и принялся низко кланяться. Отобранные невольники быстро пошли за ним в сопровождении двух воинов.