Леонид Поторак - Странные сближения. Книга первая
- Название:Странные сближения. Книга первая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449029737
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Леонид Поторак - Странные сближения. Книга первая краткое содержание
Странные сближения. Книга первая - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Счастие наше в неведеньи жалком, в мечтах и безумстве:
Свечку хватает дитя, юноша ищет любви.
А.А.Дельвиг
Максим Максимыч, человек простой, служивый, побаивался умных людей, а поскольку страх для солдата недопустим, прятал смущение за краткостью фраз и непрошибаемой их очевидностью.
Будь наша история рассказана по его впечатлениям, выглядело бы это примерно так:
Пушкин. …Докладывайте, нет ли
Здесь иностранных всяческих шпионов?
Раевский. Да-да.
Пушкин. И постарайтесь вспомнить чётко.
Раевский. Ведь если ошибётесь, вас повесят.
М. М. Вчера вечером приехал какой-то Миров.
Пушкин. Как интересно!
Раевский. Очень интересно!
Пушкин. Он, вероятно, подданный турецкий
Раз вы о нем сейчас упомянули?
М. М. Он художник.
Раевский. Подумать только, человек искусства
Пожаловал в наш бедный край. Не странно ль
Все это?
Пушкин. Да.
Раевский. Я полон подозрений.
Поведайте же нам скорей, голубчик,
Что вы ещё разведали о нем?
М. М. Откуда взялся – не знаю, поселился в заезжем доме на окраине.
Раевский. Негусто, капитан, весьма негусто.
А может статься, он и впрямь художник,
И ничего опасного в нём нет?
Пушкин. Я сам не чужд искусству, между прочим.
Словесности всходящее светило,
Поэт, каких немного – перед вами.
Читали вы?
Раевский. Он важный человек.
И если не читали, вас ведь могут
Того… (достает кривой турецкий кинжал и проводит им у горла Максим Максимыча)
Пушкин. Мон шер, не будем отвлекаться.
Итак, при чём тут вообще художник?
М. М. Так он уже дважды встречался с турецким агентом из Феодосии.
Пушкин. И вы молчали!
Раевский. Что же этот турок?
М.М.Он у нас давно на примете.
Пушкин. И что же он?
Раевский. Прошу вас, не томите.
М. М. Он связной.
Пушкин. (Раевскому) Связной, а это, вероятно, значит,
Что он кого-то связывает с кем-то,
И, может быть, он нашего шпиона…
Раевский. Художника.
Пушкин. Его. Быть может, свяжет
С другими… Тут-то мы их и поймаем! (переходит на румынский)
– Господи, Раевский, его поэтому зовут Дровосек?
Раевский весело блеснул очками.
– Не знаю, но как по мне – не поленом же его звать? На то он и дровосек, чтобы рубить. Не обижайтесь на капитана, он трудяга, а что слова не вытянуть, так это сейчас и в свете модно.
Пушкин задумчиво покусывал перо, глядя в записанное на листе. Выстрогать из немногословного Енисеева удалось только то, что Миров, встречающийся со связным, небольшого росту, бородат и носит очки. Так что узнать его без бороды и очков едва ли возможно. Он мог оказаться Зюденом или, по крайней мере, Зюдена знать. Да и связной, нарочно оставленный на свободе, возможно, имел к Зюдену отношение.
Встречались они в доме, занимаемом Мировым.
(– D’ailleurs 17 17 Между прочим, кстати (фр.)
, кто хозяин дома?
– Теперь старик Изюбрев. Но он давно уже в Тамани не бывает, а дом сдаёт сын его, пьяница… Миров просто выбрал дом подешевле).
Разошлись на три стороны: Пушкин засел под окном, Раевский следил за дверью, Енисеев прятался за калиткой, контролируя двор в целом.
Разглядеть Мирова и его гостя сквозь затянутое пузырём оконце, было непросто, но определённо первый был бородат и сед, а второй лет тридцати и темноволос.
Пушкин вынул из внутреннего кармана слуховой рожок и приставил к стене.
Доносились голоса, но слов было не разобрать. Пришлось обходить дом, чтобы не быть замеченным из окна, и по стволу сохнущей айвы лезть наверх. С дерева Пушкин перепрыгнул на крышу. Упал удачно – на мягкую солому. Обняв трубу, Александр медленно выдохнул, успокаивая сердцебиение. Снова вынул слуховой рожок, отогнул латунные скобы на узком его конце и вытянул оттуда длинный кожаный шланг, прежде сложенный в рожке. Сунув один конец шланга в ухо, Пушкин стал медленно опускать болтающийся на другом конце рожок в дымоход.
В это время Енисеев, потерявший Француза из виду, покинул укрытие, прошёлся вдоль плетня, как бы прогуливаясь, увидел Пушкина на крыше, округлил глаза, но тут же собрался и неспешно двинулся в обратную сторону. Этого хватило, чтобы бородатый Миров в доме шепнул:
– Тише! За домом следят. На крыше ещё один. Говорим о живописи и медленно уходим.
– Ну я, к слову сказать, не могу назвать ни одного выдающегося русского мариниста, – услышал Александр далёкий голос.
– Вас погубит скромность, Андрей Васильевич!
Донёсся шум.
– Помогите-ка… Я уложу кисти. Благодарю вас. Ну вот, ничего не забыли?
Пушкин махнул Раевскому, и тот, коротко кивнув, вынул пистолет.
Дом взорвался.
Цветком раскрылись стены, распираемые изнутри жарким чудищем, не желающим более таиться; сломало и выбросило высоко вверх балки крыши, мгновенно вспыхнувшая солома рухнула внутрь, туда, где прежде были комнаты. Камни, ещё недавно составлявшие печь, разлетелись шрапнелью, и лишившееся преграды пламя вырвалось и поднялось – громадное, тёмное.
Александр Раевский откатился, закрывая лицо, оглушённый и ослеплённый. Тут же вскочил и бросился к горящим развалинам. Енисеев, чёрный от копоти, с обгоревшими усами, уже оттаскивал первое бревно, будто надеялся вручную разобрать огненную гробницу Француза. Но тут из дыма к ногам Максим Максимыча с диким криком выкатился в горящем сюртуке Пушкин. На него набросились, стали тушить, засыпать в четыре руки песком.
Пушкина спасли солома и балки, замедлившие падение. В результате сгорели брови, были серьезно обожжены правая рука и левая щека, правая щека неглубоко порезана. От костюма осталось чуть меньше, чем от аммонитских городов после ухода войска Давидова.
– Куда они?.. – прохрипел Пушкин, плюясь сажей.
– Никто не выходил.
– Не могли же они сами себя!..
– Разве только под землю.
И Енисеев, видимо, от потрясения обретший способность изъяснятся последовательно, воскликнул:
– Конечно, подземный ход! Здесь масса потаённых ходов со времён турецкой войны!
– Куда они ведут?! – Раевский, прекратив ощупывать Пушкина, вскочил.
– В основном к морю.
Пушкин поднялся, кашляя и матерясь, упал, снова встал на ноги и нетвёрдой походкой направился к коням. Жеребец Раевского, испугавшись взрыва, оборвал повод и ускакал, поэтому Пушкин с Раевским вдвоём сели на крепкого коня, прежде принадлежащего Енисееву. Капитану, соответственно, достался пушкинский рысак.
Бабы, бредущие торговать мелкую снедь на рынке, разбежались при виде апокалиптического зрелища: человек в разбитых очках и чёрт скачут вдвоём на пегом битюге, а за ними несётся капитан с оборванными эполетами. На коне, чёрном, как дым, поднимающийся за их спинами.
Всадники остановились у обрыва, откуда накануне Пушкин разглядывал крымский берег.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: