Алексей Волков - Клинки надежды

– Людей распредели. И паровоз в Починок пошлите, чтобы оружию привез. – Горобец хотел было уйти, когда один из прибывших с нескрываемой гордостью молвил:

– Батька! Мы тут еще кое-что тебе привезли. Как нам сказали, просил ты больно.

– Чего такого? – заинтересовался Горобец.

В вещах он давно не нуждался, тряпья имел – за всю жизнь не сносить, даром, что предпочитал ходить во флотском. Жратвы и вин хватало, золота и камушков немерено. Разве что господскую дочку.

Матрос порою любил побаловать себя, а так как простые бабы давно приелись, давно предпочитал для соответствующего дела девиц благородных, в крайнем случае – городских. Пусть перед смертью хоть настоящего мужика попробуют!

– Во!

Откуда-то с задних телег ребята приволокли мужчину в разорванной на плече гимнастерке. Мужчине на вид было лет двадцать пять, не больше. Темноволосый, кареглазый, с виду довольно крепкий, хотя и испуганный.

Главное – явно образован. Знания, они ведь чувствуются в человеке, кем бы он ни был по происхождению. У этого вон, мозоли на связанных впереди руках. Значит, явно не головой работает. Да голова сейчас и не кормит.

– Кто таков? – Горобец считал себя справедливым.

Доставленный молчал, только понурил голову и упрямо отводил глаза.

– Офицер он, – сказал один из конвоиров. – Нам на него односельчане указали.

– Офицер, говоришь? – Горобец шагнул к пленнику, посмотрел на него внимательнее.

Пленник продолжал стоять тихо, словно надеялся, что тогда на него махнут рукой, отпустят на все четыре стороны.

Горобец взял пленника за подбородок, приподнял голову так, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза.

– Что? Правду бают? Офицер?

– Прапорщик, – помимо своей воли произнес мужчина.

– Курица не птица… – начал кто-то из собравшейся толпы, однако мгновенно умолк под взглядом Горобца.

– Развяжите его, – небрежно приказал атаман.

Кто-то, торопясь, полоснул ножом по веревкам и едва не поранил пленника.

– Башку оторву, – пригрозил Горобец и кивнул офицеру: – Пошли в вагон, погутарим.

После обмена взглядами пленник вел себя покорно, выполнял каждое слово матроса, но инициативы не проявлял.

– Водки, вина, коньяка? – Матрос радушно кивнул на заставленный бутылками и остатками закусок стол.

Пленник несколько очнулся и со вздохом произнес:

– Если можно, водки.

– Отчего же нельзя? Все можно. – Федор собственноручно наполнил полстакана прозрачной жидкостью, подумал и плеснул себе. – Пей.

Офицер выпил залпом, чуть поморщился, однако за закусками тянуться не стал.

Горобец одобрительно хмыкнул, выпил таким же манером сам и лишь тогда спросил:

– Как звать-то?

– Константином Захаровичем.

– Ну, нет. Это слишком длинно. Будешь просто Костей. Ты из каких будешь?

– Крестьянин, – пожал плечами Костя.

Раньше он мог стесняться происхождения, однако теперь наверняка благодарил Бога. Все-таки какой-то шанс.

Как в нынешние времена поступают с офицерами, Константин, разумеется, знал.

– А в офицера тогда как попал? – Ответ не удивил Федора. Он знал, что еще перед войной в армии служила масса офицеров из самых разных сословий. Это на флоте традиционно были одни дворяне, в пехоте же кто только ни попадался. А уж к концу третьего года войны…

– Призвали. Образовательный ценз был, вот и попал в школу прапорщиков.

– Когда закончил?

– Летом шестнадцатого.

– А чего так поздно? – Судя по возрасту, Костю должны были призвать еще в начале войны.

– Отсрочка была. – Прапорщик вздохнул, явно сожалея о том, что она закончилась так некстати. Протянул бы еще с полгода, и никто бы не попрекнул погонами с одной-единственной звездочкой.

– Воевал? – вопросы Горобец задавал короткие. Словно хотел подчеркнуть, что, несмотря на выпитую совместно водку, это не беседа, а допрос.

– Да. – Признаваться, что на фронт довелось попасть лишь после Нового года, Костя не стал.

Какая разница, если признаешься, что после выпуска попал в запасной полк, да так там и застрял на четыре с лишним месяца?

С некоторым удивлением он ощутил, что отвечает частенько вопреки собственному желанию, как будто не ответить невозможно. Даже если от этого будет зависеть жизнь. Хорошо хоть, что ответы звучат строго в русле заданного вопроса.

Горобец закурил, пуская дым прямо в лицо собеседнику, и только тогда предложил:

– Ко мне пойдешь? Мне грамотный человек нужен.

Предложение явно удивило прапорщика, и он не сразу смог задать уточняющий вопрос:

– Кем?

– Ну, не чистильщиком же сапог, твою мать! Мне нужен энтот, как его? – Горобец прищелкнул в воздухе пальцами, припоминая необходимое слово. – Начальник штаба, вот. У меня, почитай, народу на армию хватит, а энтого… начальника штаба нет. Ты чем командовал?

– Полуротой.

– Во. Командовал полуротой, а будешь начальником штаба армии. Ну, может, и не армии, но где-то близко. У меня народу теперь тысячи две. И исчо бронепоезд. Видал, там дальше стоит? Настоящий, фабричный. Все чин чинарем.

Выбора у Константина не было. Попробуй откажись и далеко отсюда не уйдешь. Вернее всего – выведут из вагона и шлепнут. Желающих самолично стрельнуть офицера хватит.

О том, что существует множество гораздо более мучительных вариантов, Костя старался не думать.

Горобец рассуждал точно так же.

– Будешь хорошо служить – награжу. Золото, бриллианты, тряпье – этого добра навалом. Жрать тоже будешь от пуза, сколько влезет. Баб сам найдешь. Они, суки, податливые, когда жить хотят. Но попробуешь обмануть – амба! Помирать будешь медленно и больно. У тебя семья есть?

Косте хотелось сказать, что нет, однако встретил нечеловечески холодный взгляд матроса, и как-то само собой вырвалось предательское:

– Есть.

– Значит, и их тоже. На твоих глазах для вящего удовольствия. – Федор не грозил, лишь сообщал, как вполне очевидный факт. – Сегодня же сюда доставят, дабы под боком были. Не изверг же я – человека с семьей разлучать! Да и им по нонешним беспокойным временам здесь куда безопаснее будет. Места много, хоть цельный вагон выделю.

В выборе Константина Горобец не сомневался.

Намеченный для новой позиции полустанок понравился Орловскому гораздо больше Рябцева. Здесь тоже хватало мертвых пространств, которых по малочисленности отряда было нечем перекрыть, лес спереди ограничивал видимость до пары верст, но хотя бы отсутствовало село с его бесчисленными дворами, садами, заборами и избами. Уже изрядный плюс для обороняющихся. Не надо постоянно ждать, пока бандиты накопятся под прикрытием населенного пункта и ринутся в атаку с предельно малого расстояния.

Сам полустанок был окружен заброшенным садом. Не настолько большим, чтобы требовать множество людей для внешней обороны, однако достаточным для укрытия обоих железнодорожных составов. Пусть в предыдущем бою артиллеристы Горобца стреляли отвратительно плохо, только подставлять под их огонь свой транспорт и одновременно жилье Орловский не собирался.