Алексей Волков - Командорские острова

Первую повозку мы подарили Петру. Еще одну я оставил себе. Третью за изрядную сумму купил Меншиков. А после этого пришла пора заказов. Их оказалось столько, что Флейшман был готов схватиться за голову. Не в ужасе, а в попытке подсчитать грядущую прибыль. Все первые вельможи, бояре посостоятельнее, генералы и сановники, наконец, иностранные посланники. Последние – не только для себя, но и в дар своим монархам. При том электромобилям требовалась электростанция для подзарядки. Хотя бы в самом примитивном виде: паровик, вертящий генератор. Соответственно, Юра получил заказы на постройку ТЭЦ сразу в нескольких странах и долго обговаривал транспортные расходы, а равно – командировочные для грядущих строителей.

Учитывая, что благодетелем Юра никогда не являлся, как не являлся и альтруистом, сумма набегала порядочная. Вполне сопоставимая с бюджетом иного германского государства.

И стоит после этого воевать, если деньги бегут рекой? Тем более имея в распоряжении знания грядущих эпох и неменяющейся людской психологии. Ради престижа люди готовы покупать даже то, что им явно не по карману. Про потребность в той или иной вещи я уже молчу.

Юре было отчего потирать руки. Петру – тоже, учитывая не только факт обладания чем-то невиданным, практически – сказочным, но и налоги, которые потекут в государственную казну. Финансовое положение страны было вполне нормальным даже невзирая на продолжающуюся войну, строительство городов и флотов, покупку Курляндии. Не в последнюю очередь благодаря расширяющейся торговле с Европой. Продавали мы не только сырье, но гораздо более дорогие вещи, произведенные в корпорации Флейшмана. Недаром в числе акционеров помимо нашей компании числились сам Петр, Меншиков и масса других лиц.

На третий день после триумфа в Ригу пришло известие о разгроме Августа. Карл внезапно очнулся от спячки, совершил стремительный марш-бросок и в генеральном сражении нанес саксонцам сокрушительное поражение. Именно так понял я довольно туманное послание, в котором говорилось об отходе Августа на более выгодные позиции в глубь страны. Не очень ясна была роль русских войск. Буквально за три месяца Вейде в них сменил Репнин. Аникита доносил, что полки нанесли шведам огромный урон и отступили лишь потому, что отступила вся саксонская армия. Но что-то в его словах настораживало. Как-то не слишком убедительно описывалась стойкость русских войск, да и проскальзывало между строк нечто такое, что заставляло подозревать гораздо худшее.

Спустя неделю дипломаты по своим каналам подтвердили мои худшие опасения. Победа Карла была убедительна. Саксонцев буквально раздолбали, обратили в бегство. Да и Репнин зачем-то занял в начале боя абсолютно невыгодную позицию, собрал все свои войска на небольшом холме, на котором негде было даже толком развернуться, и после первой же атаки отступил в величайшем беспорядке. Последние два слова на военном языке обозначают то же самое бегство, но уже облагороженное нежеланием огорчать вышестоящее начальство.

Нет. Войну надо было заканчивать как можно скорее и любой ценой. Дел слишком много, а времени мало, чтобы тратить его на бесконечные схватки.

Я слишком долго не хотел применять радикальные средства. Наверное, зря. Сколько в моем прошлом длилась Северная война? Больше двадцати лет? Не много ли?

Хоть не лежала у меня душа к вполне естественному шагу, однако другого выхода я не видел.

Что ж… Охотничья команда создавалась не только для захвата городов. Надеюсь, я пока не слишком состарился.

И обязательно надо захватить Гангут и западное побережье Финляндии. Если нынешний мой план почему-то не удастся, есть же еще барклаевские тропы. Михайло Богданович ведал толк в войне…

В корчме было малолюдно. Неудивительно. Вся ближайшая территория была объята войной, и не всегда было понятно, кто против кого воюет. Но уж местным жителям доставалось ото всех проходящих мимо, будь то шведы, саксонцы или шляхта из соседнего воеводства. Тут подумаешь, стоит ли лишний раз покидать дом, коль на дорогах творится непонятно что.

Хотя дома тоже не слишком безопасно. Война требует денег, продуктов, фуража, а простейший способ их получения – реквизиции у местного населения. Кому же подобный способ кажется не вполне справедливым, всегда докажут, что лучше расстаться с накопленным или заработанным добровольно, чем вместе с жизнью.

А что? Раз солдаты воюют, то несправедливо, когда прочий народ не разделяет выпавших на долю служивых трудов и лишений.

Владельцу корчмы тоже было не слишком весело. Закрыть заведение до лучших времен – так околеешь с голода. Продолжать дело – ничего, что путники редки. Цены в годы войны растут, соответственно, навар тоже. Но всегда могут заявиться служивые любой армии и взять все бесплатно. А то и не служивые, просто дезертиры или обычные грабители. Разницы почти никакой.

На этот раз в зале было две компании, на опытный взгляд корчмаря связанные между собой.

В одном углу восседало полдюжины разнообразно одетых крепких мужчин. Все вооруженные, при саблях и пистолетах, да еще у каждого под рукой в чехле лежит ружье. По виду мужчины – типичные наемники. Искатели простого человеческого счастья на фоне общей беды. Говорили они между собой по-французски, что не слишком удивительно. Во время войны кого только не встретишь на дорогах! У них там тоже, сказывают, свои заварушки.

Вопреки предполагаемой профессии, мужчины не столько пили, сколько ели. Но не всегда же кутить! Раз комнаты для ночлега не заказывали, то после обеда наверняка тронутся дальше. А пьяному любая дорога становится длиннее.

Трое мужчин расположились в стороне от большой компании. Один – местный, в ермолке и с характерным носом и толстыми губами – был явным земляком корчмаря. Двое других, побогаче одетых, являли загадку намного сложнее. Один вроде бы тянул на немца. Во всяком случае, говорил он на смеси немецкого с польским, довольно типичной для вечно ищущих теплого местечка жителей одной из германских земель. Второй же, со шрамом на лице, немецкого явно не знал, но и по-польски не говорил. Если что требовалось, уточнял по-французски, но был ли этот язык ему родным? Вроде бы пару раз в его речи мелькнуло несколько слов, похожих на речь здешних крестьян.

Какая разница? Лишь бы платили. А заплачено было сразу и не торгуясь. И полудюжиной проезжих наемников, и двумя, выслушивающими земляка корчмаря.

Но о чем говорит троица, лучше не слушать. Меньше знаешь, крепче спишь. Если же что долетало до ушей, то хозяин старался как можно скорее забыть об этом. Кое-что разобрал в самом начале и теперь решил: дальше не стоит. Не ровен час…