Андрей Муравьёв - Паладины

Поначалу христианам казалось, что победа не за горами. Инженеры франков подтащили таран и сумели разрушить одну из башен, но на этом удачные действия и закончились. Воины гарнизона при поддержке горожан сбросили лестницы латинян и забаррикадировали проломы. Граф бесновался. Он не смог послать подкрепления своему штурмовому отряду, так как большая часть войск все еще оставалась на поле боя. Рыцари и рядовые воины предпочли ловить коней разбитой армии румийского султана и потрошить пояса мертвецов. Южане восполняли ущерб, нанесенный им норманнами, без их помощи разграбившими обоз.

Раймунд Тулузский метал громы и молнии на головы своих военачальников, но те только бессильно разводили руками и докладывали, что не могут собрать подкрепления, пока не закончится сбор трофеев.

В развернувшейся битве русичи участия не принимали. Отряд епископа Адемара, к которому они были приписаны, стоял в резерве на левом крыле армии христиан. Лишь под занавес сражения, когда легат папы удостоверился в том, что прорыва и ловушки со стороны мусульман не будет, его небольшая армия совершила маневр. Епископ вывел свое войско к холму, на котором все еще стояли шатры султана, и прикрыл провансальцев, разбежавшихся по полю в поисках добычи, от возможного удара тюрков.

Улугбек Карлович заснул только под утро.

Ученого содержали в одной из палаток при лагере легата. Его не связывали, но всю ночь при входе просидели двое крепких солдат из епископской гвардии.

Наутро археолога похитили…

Сомохов услышал шум у входа и вскрик одного из охранников, потом из полумрака шатра к нему метнулась тень, последовал короткий взмах руки с мешочком, полным мокрого песка, и…

Очнулся Улугбек Карлович только через два часа. Он болтался, связанный, между двумя небольшими лошадками, споро трусящими куда-то по узкой тропе. Впереди скакали закутанные в бурнусы всадники, позади подвешенного в люльке ученого тряслись на лошадках пятеро одетых в джуббы [60]бородачей в высоких шапках, напоминавших татарские.

Увидев, что связанный пленник очнулся, один из арабов что-то повелительно крикнул, обернувшись назад. Тут же кавалькада остановилась, изо рта ученого выдернули кляп, в рот сунули горлышко кувшина. Археолог непроизвольно сглотнул, и его рот заполнила вяжущая жидкость необычного вкуса.

Через минуту всадники продолжили движение. Связанный пленник спал беспробудным сном. На его лице блуждала счастливая улыбка.

– Как сбежал? – не понял Горовой.

Русичи пришли поддержать товарища перед началом следствия. Теперь же они в изумлении толпились перед шатром, где должен был находиться Сомохов. На них с подозрением посматривал командир отряда епископской гвардии, лично расследовавший смерть своих солдат.

Если бы наличие людей Горового в строю не подтвердил сам епископ, именно на них пришлась бы основная масса подозрений. Теперь же и командир гвардии, и сам рыцарь Тимо ломали себе голову над тем, кому мог понадобиться ученый.

Вариантов не было.

Костя высказал предположение, что археолога похитили те же, кто безуспешно пытался уничтожить их всех, то есть последователи Архви или их наемники. Но Горовой и обычно молчаливый Захар возразили, что им тогда было бы проще зарезать связанного ученого. Резон в таком контраргументе был.

У папских следователей было еще больше вопросов. Как неведомые похитители смогли пробраться почти в центр вооруженного лагеря, да еще накануне сражения? Почему их целью стал не один из руководителей похода, а безвестный человек из отряда не самого значимого рыцаря?

К дознавателям по очереди перетягали почти всех, кто оставался в палатках, примыкавших к шатру. Выяснилось, что несколько рядовых кнехтов видели рядом с шатром отряд византийских пехотинцев. По словам офицера вспомогательного корпуса, приданного басилевсом союзникам, в лагерь никого из его людей не посылали. Это только прибавило вопросов.

Епископ Адемар послал разъезды во все стороны от лагеря, но ни один из них не принес утешительных новостей. Кто бы ни украл археолога, этот кто-то сумел сделать свое дело незаметно.

Слухи о присутствии греков во время похищения, которые само руководство византийского корпуса отрицало, не добавили теплоты в отношения между союзниками. Некоторые горячие головы во французском лагере открыто призывали провести поиск в стане ромеев. Кто-то из католиков тут же припомнил, что коварные греки занимали выжидательную позицию во вчерашнем и сегодняшнем сражениях.

Стремясь успокоить страсти, византийцы устроили собственное показательное расследование, не выявившее ничего нового.

Все это время русичи провели как на иголках. Костя требовал собираться и выезжать в погоню за похитителями. Горовой и Пригодько в принципе были не против, но никто из друзей не знал, куда же им, собственно, ехать. Следопыты из числа местных жителей, примкнувших к походу, только разводили руками. После сражения вся округа была истоптана копытами лошадей, на которых воины румийского султана улепетывали от крестоносцев. В этой катавасии выяснить путь, по которому увезли Сомохова, просто не представлялось возможным.

Волны приятной неги то окутывали голову туманом, то давали мыслям необыкновенную четкость, ясность, глубину, которые редко удавалось уловить в повседневной жизни. Иногда освобожденный разум ученого взвивался над дорогой, уводившей его все дальше от товарищей, иногда он проваливался куда-то.

Это было странное, необыкновенное чувство, которое вдруг исчезло, будто его сознание кто-то грубо одернул и потянул к земле. Через десяток секунд археолог понял, что он находится в небольшой пещере.

Посреди пещеры горел огонь. Стены искрились бликами кварца. Во всем этом было что-то настолько нереальное, что хотелось крикнуть: «Не верю!» Но Сомохов молчал.

Молчал и тот, кто находился на другой стороне пещеры. Невысокий, одетый в яркую, шитую золотом тогу пожилой араб с небольшой черной курчавой бородой, сидя на корточках, флегматично раскладывал на небольшом столике карты. Раскладывая карты, незнакомец хмурился и шевелил губами.

Улугбек Карлович попробовал улизнуть из пещеры, но то, что привело его сюда, держало ноги не хуже якорной цепи.

– И куда это вы собрались, уважаемый? – Араб положил на столик последнюю карту и, встав, повернулся к ученому.

Сомохов отшатнулся от огня, который с каждым словом бородача разгорался и поднимался все выше.

– Неужели вы думаете, смертные, что мне доставляет радость общение с вами? – Незнакомец повернулся к смутившемуся археологу. – И не пробуй уйти от ответа!