Марианна Алферова - Соперник Цезаря

— Попробуешь удрать — меж лопаток дротик всажу, — пообещал Клодий. — Не погляжу, что девчонка.

Полла через силу рассмеялась:

— Зачем мне врать? Сказ был — доведу — значит, доведу.

Разговор сам собой смолк. Зосим хмурился и поглядывал по сторонам. Клодий натянул повод, осадил Упрямца и пропустил девчонку с Зосимом вперед. Полибий ехал последним.

Было холодно, снег не таял, из ртов шел пар. Попоны на лошадях покрылись инеем. Путники выехали из леса, и тропинка исчезла. Они спустились в долину.

Клодий тревожно поглядывал вперед — перед ними были белые поля и небольшие холмы, но на этих полях там и здесь проступали, будто нехотя, ржавые пятна. Болото. Заведет девчонка в трясину, перережет сыромятный ремень, бросит спутников в гиблом месте, а сама умчится.

— Не так резво, а то вмиг провалимся, прямиком в Тартар, — предупредил Клодий.

— Да не бойсь! — обернулась к нему Полла. — Вишь, камни? То метины.

Ехала она вроде как уверенно. Но все равно неприятный холодок притаился под ребрами. В отпечатках конских копыт тут же собиралась ржавая вода. Да уж, след приметный, кто захочет их отыскать — вмиг отыщет.

Путь по болоту занял часа два, а может, и больше. Клепсидры под рукой не было — не проверишь. Наконец болото кончилось, вновь подступил лес — в этот раз не дубовая роща, а сумрачный еловый бор. Ветра не было. Снег, выпавший накануне, так и лежал на мохнатых ветках.

— Скоро Медвежий приют. Хижины за деревьями вишь? — Девчонка ткнула пальцем вперед.

Клодий кивнул: круглые соломенные крыши, осыпанные снегом, с ровными сизыми струйками дыма в морозном воздухе, казались большими смешными игрушками, забытыми в лесу. Никакой ограды вокруг деревни не ставили, в трудный час жителей укрывали леса и болота.

Собаки затявкали, где-то заржала лошадь. Упрямец радостно отозвался и понесся вперед, будто был не жеребцом, а летучей тварью.

Путники выехали прямиком к домам. Бойкий ручеек бежал в низине, у деревянного мостка женщина полоскала какие-то тряпки.

Заметив незнакомых, она закричала и, подхватив корзину с недомытым тряпьем, кинулась бежать. Клодию не понравилось ее поспешное бегство, он пустил жеребца вслед, но дротик доставать не стал. Упрямец перемахнул ручей одним скоком. Женщина добежала до ближайшей хижины и нырнула внутрь. Тотчас на пороге появился светловолосый здоровяк-галл. На нем были лишь туника с длинными рукавами да кожаные штаны. Лицо — белое и какое-то рыхлое, будто из снега слепленное. Что-то было не так с этим великаном, которого пошатывало из стороны в сторону, будто дерево на сильном ветру. Не сразу Клодий понял, что у галла не хватает кисти на правой руке. Следом за галлом из хижины выскочила давешняя женщина, схватила мужчину за плечо и потащила назад. Взгляд, который она бросила на Клодия, дружеским назвать было никак нельзя. Мужчина послушно ушел. Им на смену из жилища выбежал паренек лет шестнадцати, веснушчатый, рыжий; и у этого правая рука была короче левой, на повязке из древесной коры и мха проступила кровь. Парень глянул на путников и скрылся в хижине, как в норе.

— Далеко до лагеря? — Клодий развернул Упрямца, оглядываясь по сторонам.

По спине пробежал озноб.

В остальных хижинах тоже наверняка прятались люди, но не спешили навстречу. Римлянин ощущал себя отличной мишенью.

— Я тут многих знаю, — проговорила девочка. Но прежней уверенности в голосе уже не было. — Надо к Забияке зайти, он нас накормит. У него ветчины можно купить.

— Я бы не стал ходить в этой деревеньке по гостям, — заметил Клодий сухо.

В толстых лингонских плащах приезжие, конечно, могли сойти за галлов. Но оружие, а также темные волосы и бритые лица выдавали римлян.

— Они меня знают, — заявила Полла. — Я Забияке отвар готовила, когда он болел.

Она спрыгнула с лошади и решительно направилась к хижине с пышной соломенной крышей. Сбоку был пристроен плетеный загон для свиней, в котором сейчас было подозрительно тихо. Клодий спешился, а Полибию и Зосиму приказал сидеть в седлах и ждать. Полла распахнула дверь. Парнишка лет семи вскочил со скамьи, постоял и вновь сел, не отрывая взгляда от вошедших. Хозяин лежал в постели. Лицо у галла было желтое, нездоровое. Клодий глянул на правую руку. Кисти не было — виднелась культя, обмотанная корой и мхом. Выше повязки рука покраснела и раздулась. Хозяин лежал недвижно, прикрыв глаза. Даже не касаясь его кожи, Клодий почувствовал сильный жар, идущий от увечного. И еще — запах… Этот запах ни с чем нельзя было спутать.

— Забияка! — воскликнула Полла и осеклась. Глянула на Клодия. Потом что-то спросила на местном наречии.

Хозяин разлепил веки — на одно мгновение. Губы шевельнулись. С трудом галлу удалось выдавить пять или шесть слов. Клодий вздрогнул, расслышав имя Цезаря.

Полла обернулась и глянула на римлянина. Глаза ее потемнели, а подбородок запрыгал.

— Несколько человек из их поселка напали на фуражиров Цезаря и убили. На другой день пришли солдаты и всем мужчинам отрубили руки.

Могла бы и не объяснять. Клодий уже догадался, что произошло.

— Забияка, он ведь не простой — на консилий ездил, на тот, что римский проконсул скликал.

— Консилий? — переспросил Клодий.

— Ну, да! Проконсул зазвал вождей от всех наших племен и от городов лучших людей к себе. Он там им всякое обещал, они ему клятву давали. Так вот, от здешних жителей выбрали Забияку.

Клодию показалось, что кто-то ударил его под ребра — не сильно, но так, что дыхание прервалось на миг. Консилий — съезд представителей племен и городов…

«Провинций, областей и городов», — мгновенно переиначилось в голове.

Римлянин подошел к кровати. Осмотрел руку, тронул кожу повыше повязки. Ран в своей жизни он, как и всякий римлянин, перевидал немало.

— У этого парня священный огонь. [142] Священный огонь — гангрена. Еще вчера можно было ампутировать руку, и он бы остался жить. Вот здесь отрезать… — Клодий провел ладонью возле плеча. — Но теперь он умрет.

— Лекаря в деревне нет, — прошептала Полла.

— Я бы мог.

— Ты? — удивилась девушка.

— Римляне могут все, — сказал Клодий с мрачной усмешкой. — Но сегодня уже поздно.

В хижину заглянул Зосим, огляделся.

— И где твоя ветчина? — спросил насмешливо у Поллы.

— Не мы одни ветчину любим, — отозвался Клодий. — Тут до нас любители побывали.

— Надо торопиться, а то не успеем до темноты добраться до Самаробривы, — предрек Зосим. — Я велю Полибию сделать факелы. На всякий случай.

Он шагнул к двери, но выйти не успел — в хижину ввалился здоровяк-галл. У этого с руками было все в порядке. Более того, в правой — огромная дубина. В следующий миг удар этой дубины пришелся Зосиму по ребрам, и вольноотпущенника отшвырнуло к стене. Галл развернулся, и дубина смела со стола глиняные плошки. Но и только — Клодий вовремя пригнулся и прежде, чем галл замахнулся вновь, ударил мечом. Но не достал — острие лишь вспороло кожу на груди. Но тут же, не давая опомниться, Клодий ринулся вперед и всадил варвару в бок кинжал по самую рукоять. Удар был смертельный — клинок угодил в печень. Для верности римлянин ударил мечом в горло. Галл повалился на пол и захрипел.