Андрей Мартьянов - Низвергатели легенд

«Так, а здесь положено снимать шапку или как? – подумал Казаков, стоя возле вырезанной из мрамора громадной раковины, наполненной святой водой. – Чтобы не рисковать, на всякий случай снимем. Но, по-моему, на вчерашней торжественной мессе большинство королевских приближенных стояли в головных уборах. Или им разрешено? Господи, я действительно ничего не знаю, прав Ангерран! Гунтеру было полегче – папаша историк, да и вероисповедание соответствующее…»

В храме никого не оказалось, если не считать монашеского силуэта возле отдаленного алтаря. Ничего не скажешь, живут вполне обеспеченно: золото (а не позолота!), бронза, масса скульптур, некоторые из которых можно опознать. Это определенно изображение святого Бернара из Клерво – указующий перст вытянут, одежды развеваются, лицо самое вдохновенное. Не иначе, призывает к Крестовому походу. Святой Папа Лев Великий, даже надпись на постаменте есть – говорят, именно он при помощи святых апостолов, явившихся с неба, прогнал от стена Рима Аттилу. Бенедикт Нурсийский – скромный дядька с суровым взглядом. Кающаяся Мария Магдалина – сюжет всегда и на все времена. Покровительница монастыря святая Цецилия, ангелического вида девица в рубище, выглядящем, однако, весьма пристойно. Похожа на Беренгарию, когда та молится. Папа Григорий-Гильдебрант, как явствует из выбитых и понятных даже неученому латыни человеку слов на основании скульптуры…

– Святой Григорий был великим человеком, – послышался тихий голос за спиной. – Вы слышали его историю?

Казаков обернулся. Рядом, в двух шагах, стоял высокий пожилой господин в мирском костюме – темная куртка лучшего бархата, скромный пояс без всякого оружия, хорошие сапоги. Лицом на кого-то похож, но Сергей с первого раза не уловил, на кого именно.

– Нет, не слышал.

– Он был избран даже не кардинальским конклавом, а народом Рима, – пояснил незнакомец, указывая взглядом на статую. – Сто шестнадцать лет назад. Именно Григорий придумал знаменитую формулу двадцать второго пункта «Диктата Папы». Знаете? «Римская церковь еще никогда не ошибалась, она, согласно свидетельству Писания, вечно будет непогрешимой».

– Очень интересно, – вежливо сказал Казаков.

– Да, интересно… – задумчиво проговорил человек. – Диктат Папы – закон. И, соответственно данному закону, Папа может ошибаться, но Церковь – никогда.

– Папа непогрешим, – брякнул оруженосец. Некоторые из вбитых еще в школе отрывистых сведений о католицизме накрепко засели в голове. – То есть, получается, почти святой?

– Вы, наверное, не очень хорошо разбираетесь в подобных делах, – ответил на это человек в бархатном колете. – Никогда не интересовались историей религии? В соответствии с законом Церкви, который все и постоянно неправильно толкуют, а необразованные оппоненты Рима пытаются использовать в дурных целях, догмат о папской непогрешимости имеет один-единственный смысл. Хотите, процитирую наизусть? «Папа обладает той непогрешимостью, которую Божественный Спаситель пожелал даровать в вопросах веры и морали высшему институту Церкви». [22]Понимаете? Только в вопросах веры и морали… Папа лишь человек, ему свойственны слабости, он может поддаться искушениям. Пример: лет триста назад Римом правил некий Сергий Третий. Имел гарем, массу незаконных детей, грешил содомией, пьянствовал… Он вышел из плеяды, названной Церковью «плохими папами». Но все сохранившиеся письма и документы Папы Сергия канонически непогрешимы, в них отсутствуют ереси или отступления от догматов. В вопросах веры Сергий держится христианских устоев, но, когда наступает вечер, терзаемый непокорной плотью Папа идет к любовнице и вовсю грешит… Вот так, молодой человек. И, между прочим, догмат, который мы только что обсуждали, будет принят значительно позже.

– А-а… – понимающе протянул Казаков, не обратив внимания на последние слова.

– Меня зовут мессир де Гонтар, – представился незнакомец, поняв, что пауза слишком затянулась. – Я из Лангедока… Точнее, приехал из Лангедока. Вы, надо полагать, тоже нездешний?

– Угу, – кивнул Сергей, думая, что назойливый господин начнет допытываться, кто он и откуда. Ничего подобного не случилось. По крайней мере, этот де Гонтар рассказывал интересно и не особо заумно.

– Вот святой Бернар из Клерво, – Гонтар перешел к первой статуе в ряду. – Тоже весьма незаурядная личность. Блестящие проповеди, справедливое отношение к еретикам – Бернар как-то бывал в Провансе и Лангедоке, познакомился со многими катарами и, увидев распущенность католического духовенства, поразился контрасту. Но Бернар, как и все мы, тоже не был лишен недостатков. Отлично помню, как он расправился с Пьером Абеляром и Арно из Брешии. Абеляру повезло – он вовремя покаялся, а несчастного заблуждавшегося Брешианца повесили в Риме, тело обратили в пепел, который швырнули в Тибр. Святой Бернар был ревностным католиком, до такой степени ревностным, что сметал с дороги идеологических противников, как рыцарская конница – одинокого сарацина. Гордыня, тягчайший из грехов… Кстати, о рыцарях! Именно клервосский аббат облагодетельствовал тамплиеров их потрясающим уставом и гербом, отчего над храмовниками все смеются. Два рыцаря на одной лошади… Вроде бы символ бедности и самоотречения, но как же тогда быть с уставом Ордена, где черным по белому сказано: «Каждый рыцарь обязан иметь не менее трех лошадей»? Простонародье зубоскалит: вот тамплиеры, даже на лошади приспособились…

– Наверное, Бернар хотел как лучше, – философски пожал плечами Казаков, продолжая всматриваться в лицо собеседника. Определенно, он раньше его где-то видел. Только это самое «раньше» было столь давно и столь не здесь, что любая возможность совпадения механически исключается.

– Благие намерения всегда и постоянно оборачиваются несчастьями для человека, – огорченно вздохнул мессир де Гонтар. – Слышали пословицу о дороге в ад? Ох, сударь, может быть, вам кажется, будто я разрушаю ваши моральные устои? Ничуть! Я просто высказываю свою точку зрения. Не ошибается только Он, – седой показал глазами на потолок, – это непреложная аксиома и фундаментальный закон, на котором держится Вселенная. Я ошибаюсь. Вы ошибаетесь. Святой Бернар. Папа Римский. Мы лишь несовершенные творения.

Казаков ахнул. Узнал. Насколько же услужлива память! Он десятки раз видел этого человека еще там, в исчезнувшем ХХ веке. Нет, не лично, не перед собой. В кино.

Мессир де Гонтар как две капли воды походил на немецкого актера Макса фон Зюдова. Того самого, что великолепно сыграл две наиболее трудных и наиболее противоположных по сути роли – Иисуса Христа и…

И Его противоположности. В «Необходимых вещах». [23]