Андрей Мартьянов - Законы заблуждений

– Семь швов, – констатировал Гунтер, любуясь своей работой. – И еще четыре внутри. Пытался мышцу сшить, уж не знаю, как получилось… По-моему, правильно. Преподобная Мария, перевязывайте.

Аптечка Казакова располагалась в длинной пластиковой коробке с надписями на английском языке. Куча непонятных маленьких приспособлений в запаянных прозрачных пакетиках, шприцы-тюбики, известные и во времена Второй Мировой, а самое главное – роскошный перевязочный материал специально для тяжелых повреждений. Гунтер, немного подумав, разорвал один из пакетов, в котором оказалась странная подушечка с поверхностью, похожей на тонкий металл, приложил ее к свежей ране и быстро примотал прилагавшимся розовым бинтом. Мария Медиоланская наложила сверху несколько шелковых полос.

– Цефран… – германец перебирал не запачканным в крови мизинцем тюбики. – Ага, вот, по-моему… Только куда колоть? Серж!

Казаков то ли спал, то ли потерял сознание. Пришлось действовать наугад. Методика была избрана вполне логичная: один шприц вводится возле раны, один под кожу на спине, ниже лопатки. Или надо было в бедро? Глядишь, обойдется.

– Интересные инструменты, сын мой, – сестра Мария любопытно поглядывала на аптечку. – Никогда ничего подобного не видела.

– Сарацинские, – нашелся Гунтер. – Арабы – великие лекари.

– Хоть и язычники, – вздохнула монахиня. – У нас в обители хранится книга переводов благороднейшего Авиценны, но даже он не упоминал о таких… таких пузырьках с иглами.

– Последнее изобретение, – проворчал германец, захлопывая крышку аптечки. – Беренгария, вы устали?

– Ничуть, – отреклась наваррская принцесса. – Я отлично выспалась днем, делать все равно нечего.

– Как только очнется, – Гунтер глянул на Казакова, – вливайте в него как можно больше жидкости. Святые сестры, кроме вина, в монастыре есть еще что-нибудь попить?

– Виноградный сок, – быстро ответила Мария, а Клара Болонская робко дополнила:

– Настои разные… Облепиха, мята, чабрец… Я схожу к сестре травнице. В госпитале монастыря уже полтора десятка раненых, травница варит составы беспрерывно. Мы рады будем помочь благородному шевалье.

– Отлично, – кивнул Гунтер. – Я приду после рассвета, если ничего особого не случится. Сэр Мишель остался на Северной башне, я за него беспокоюсь.

– Вы… Вы меня бросаете одну? – наклонила голову принцесса.

– Ничего подобного. Сестры Мария и Клара не покинут вас, так ведь?

Монахини дружно кивнули.

– Если боитесь остаться без защиты… Кстати, ваше высочество, а почему ушел мессир Ангерран де Фуа? Ах, у него дела в городе? Очень благородно… Не беспокойтесь, если англичане прорвутся в Мессину, вы под защитой святой Матери-Церкви и, кроме того, вы невеста Ричарда.

– Ричарда, – вкрадчиво сказала Беренгария, и взгляд принцессы стал откровенно злорадным, – вскоре ждет ба-альшая неприятность… Аббатиса Ромуальдина вчера беседовала со святейшим Папой. Английскому королю дано три дня для того, чтобы он одумался. Затем наш пресвятой отец Климент будет вынужден отлучить его от Церкви…

– Не уверен, что мы продержимся три дня, – мрачно сказал Гунтер и, слегка поклонившись принцессе, шагнул к выходу из покоев, предоставленных монастырем вдовствующей королеве Элеоноре и дочери наваррского венценосца Санчо Мудрого. – Не прощаюсь, ваше высочество. Надеюсь, утром появиться вместе с живым и невредимым сэром Мишелем.

На дворе стояла почти непроглядная темнота – только что отзвонили хвалитны. Гунтерова лошадь скучно топталась в полном одиночестве у коновязи и тихонько взвизгнула, когда подошел хозяин. Германец проверил оружие: неудобный и почти бесполезный во время штурма стены меч, кинжал в деревянных ножнах, другой нож за голенищем мягкого сапога. В сохранившейся с прежних времен черной кобуре, прицепленной к поясу, полностью заряженный «Вальтер» и двойной запас патронов… Конечно, открывать стрельбу из пистолета отнюдь не следует, но, например, когда на тебя прет сумасшедший англосакс, прорвавшийся на башню, остается только отослать ему пулю в лицо. Спасибо Господу, что никто не заметил хлопнувшего посреди общего гама и неразберихи боя выстрела – точно обвинили бы в колдовстве…

Итак, если верить Беренгарии, находящийся в осажденном городе Папа Римский дал Ричарду три дня и не нарушит слова – понтифик не имеет права отступаться от своего обещания. За это время Львиное Сердце вполне может как взять столицу Сицилии, так и договориться с Танкредом о выкупе или возращении наследства Иоанны. Три дня… По здешним традициям, даты меняются не в полночь, а с рассветом. Следовательно, английской король огребет полновесный интердикт колоколом, свечой и книгой рано утром 12 октября, или, если придерживаться местной системы наименований, на день святого Серафима. Угроза серьезнейшая, что и говорить. От короля могут отвернуться даже самые верные вассалы, ибо никто не захочет губить бессмертную душу, армия взбунтуется, рыцари прекратят драться… Но весь день девятого, десятого и одиннадцатого числа Львиное Сердце может со спокойной душой совершать подвиги, махать мечом (Казаков, между прочим, почему-то оскорбительно именовал благородное дворянское оружие «ковыряльником») и продолжать осаду.

Гунтер, когда глаза попривыкли к ночному мраку, забрался в седло и отправился в город – в монастыре германца уже знали и ворота открыли беспрепятственно. Оставалось снова вернуться к Северной башне (штурм наверняка утих с наступлением глубокой ночи), разыскать Мишеля, притащить его в монастырь и решить, что делать дальше.

Ибо впредь такое безобразие продолжаться не может.

По любым стандартам будущего – Мессина довольно маленький город, населенный едва ли полным десятком тысяч людей. От центра, где располагались кафедральный собор святого Сальватора, главнейшие монастыри, командорство Ордена Храма и непременный рынок, до укрепленной стены пешком можно пройти за полчаса, на лошади – за десять минут. Цитадель Мессины, одновременно являвшаяся королевской резиденцией, находилась в самом городе, однако была вынесена на узкий и длинный мыс, вдававшийся в залив. Таким образом, Ричарду следовало вначале прорваться в Мессину через стены, миновать улицы (где ему отнюдь не будут рады), а уж затем попытаться взять замок Танкреда. С суши к замку ведет одна-единственная дорога, полоса земли между цитаделью и волнами Тирренского моря завалена громадными булыжниками так, что любой высаженный десант в лучшем случае отделается переломанными ногами, а в худшем – будет перебит устроившимися на башне лучниками. Можно оборониться еще проще – корзинку с камнями на головы врага, и никаких тебе забот.