Сергей Конарев - Балаустион

Вскочив, он принялся спешно натягивать на себя разбросанную по комнате одежду и части легкого панциря.

— Я тоже иду! Буду защищать тебя! — Арсиона тоже вскочила, не смущаясь, вытерла между ног простыней. — Проклятье, где мой меч?

— Под кроватью, — усмехнулся Леотихид. — Давай, нагибайся, чтобы достать его, а я открою дверь и впущу Полиада. Поглядим, успеет ли он тебе засунуть, или ты окажешься быстрее?

— Идиот! Я тебе открою! — прошипела Паллада, грациозно присела задом к кровати и, не отрывая взгляда от любовника, принялась шарить за спиной. Она знала, что от него можно ожидать любой шутки. К счастью, ножны с мечом нашлись быстро, и она выпрямилась, гордо держа их в руке.

— О-о! так и иди! — захохотал Леотихид. — Будешь рубить Эврипонтидам головы, пока они будут пялиться на твои сиськи!

— Гад! Защищайся! Ха! — она сделала быстрый выпад, но элименарх ловко увернулся, подцепил ногой скомканный хитон и пинком отправил в ее сторону.

— Брось тыкать, не женское это дело. Одевайся, пойдем посмотрим, какая на улице погода.

Выйдя в центральный зал дворца, Леотихид увидел Полиада, выстроившего сотню телохранителей в четыре шеренги. Заметив элименарха, воины подтянулись, подровняли строй, задрали подбородки. Леотихид сдержал довольную улыбку. Бравые ребята! Каждого из них он подбирал самостоятельно: проверял, дрессировал, и привязывал к себе — деньгами, почестями и доверием. Они платили ему если не любовью, то искренними уважением и верностью.

— Слушайте сюда, вояки! — уперев кулаки в пояс, провозгласил элименарх. — Все, надеюсь, помнят, что случилось пару дней назад на агоре? Похоже, сегодня мы имеем то же самое, только в большем масштабе. Эврипонтиды, подлые крысы, затеяли заговор, решили обвинить меня в том, чего я не совершал. Они возбуждают народ, хотят, чтобы пролилась кровь. Допустить этого нельзя. Поэтому приказываю: от своих не отходить, на провокации не поддаваться, оружие обнажать только в крайнем случае и только — только! — для защиты. Дождемся государя. Пусть братец сам решает, как поступить с бунтовщиками, я марать руки кровью не намерен. Всем понятно? Кругом, на площадь бегом марш!

Телохранители, застучав подошвами по каменному полу, организованно хлынули к выходу. Леотихид, глядя им вслед, подошел к Полиаду. Тот, все еще под впечатлением увиденной в спальне сцены, опустил глаза.

— Ты послал кого-нибудь к Эвдамиду в Леонидейон?

— Да, Декелион пошел еще четверть часа назад. Я велел ему, чтобы сообщил царю приватно, не кричал на весь зал переговоров….

— Все равно они узнают, — поморщился Леотихид и направился к дверям. — Ты уверен, что Пирр мертв?

— Это кричат горожане, собравшиеся на площади, — пожал плечами начальник телохранителей.

— В таком случае вечером приглашаю тебя поужинать со мной, — улыбнулся Леотихид. — И выпить. У нас сегодня праздник….

С этими словами младший Агиад вышел на улицу. Полиад чуть задержался: в этот момент наверху лестницы показалась Арсиона, на ходу закалывавшая на плече белый плащ. Одарив молодого воина коротким взглядом, она, не сказав ни слова, прошла мимо. Полиаду мучительно хотелось извиниться за то, что он ворвался в спальню в интимный момент, попросить ее не держать на него зла, но сердце его сжала холодная рука ревности, и он тоже промолчал.

— Ого, вот это делегация! — воскликнул Леотихид, бросив взгляд на придворцовую площадь. Он ожидал увидеть здесь несколько сотен человек, но перед воротами дворца Агиадов собралось уже не менее двух тысяч горожан различного возраста, и с прилегающих улиц на площадь беспрестанно втекали все новые группы. Граждане громко галдели, потрясали кулаками и палками. Зорким взглядом элименарх заметил, что многие пришли вооруженными.

Охрану ворот составляли два лоха номаргов — самых сильных и умелых воинов Лакедемона. Этого, в принципе, было достаточно, чтобы защитить дворец и от куда более многочисленной толпы, но Леотихид был уверен, что горожане штурмовать ворота и не собираются.

— Что здесь творится, Ясон? — требовательно спросил он у стоявшего подле ворот гиппагрета. Лохаг Трехсот, спокойно глянув на него с высоты своих шести с половиной локтей, нехотя разжал губы и процедил:

— Тебя требуют, элименарх.

Стараясь сдержать закипевший в крови гнев, Леотихид глянул в невозмутимое квадратное лицо гиганта, пересеченное черной повязкой. Единственный глаз номарга смотрел спокойно, даже с некоторой снисходительностью, и это бесило младшего Агиада больше всего. Он с юных лет не терпел чужой независимости, а после того, как стал элименархом, сам подчинялся только старшему брату и — относительно — эфорам. Поэтому его бесило пренебрежение гиппагретов, на которых не производили никакого впечатления ни его высокая должность, ни воинское искусство. К сожалению, Леотихид не имел над лохагами Трехсот никакой власти. Огромные, гордые и непобедимые, они подчинялись только Эвдамиду.

— Выйдешь? Или нет? Во двор мы их не пустим, но вот ворота могут попортить.

В словах гиппагрета сквозила подначка и скрытый намек на трусость. Лохаг также явно давал понять, что на прямую помощь отряда царских телохранителей можно не рассчитывать.

Младший Агиад сдержал вздох. Ну что ж, у него в любом случае есть собственная сотня «белых плащей». С ней он как-нибудь продержится до тех пор, пока не появится царь или от него не придет курьер с приказом к номаргам.

Страсти меж тем разгорались: два или три яростных крикуна заставили толпу скандировать «Рыжий! Убийца! Выходи! Рыжий! Убийца! Выходи!» «Белые плащи» начали переглядываться и сдержанно, сквозь зубы, ругаться.

— Что будем делать, командир? — спросил Полиад, появляясь справа.

— Выходим! Сукины дети хотят видеть меня, что ж — прятаться, как крыса, я не намерен, — решительно выдохнул Леотихид. — Коня!

Конюхи поспешно подвели ему рослого чалого жеребца, которого держали наготове, а также лошадей для Арсионы и Полиада. Лохаги привычно заняли места справа и слева от элименарха.

— Открывай, — властно махнул Леотихид начальнику номаргов. Тот с безразличным лицом сделал знак подчиненным.

Как только створки кованых ворот поехали в стороны, «белые плащи», встав стеной и выставив щиты, решительно оттеснили толпу на два десятка шагов. Раздались крики:

— Рыжий! Рыжий выходит! Отравитель!

Однако, смущенные напором телохранителей элименарха, первые ряды толпы начали оглядываться в поисках своих горластых лидеров. Леотихид и сопровождавшие его на полкорпуса позади Полиад и Арсиона с нарочитой неспешностью выехали в освобожденную для них площадку перед воротами. Копыта коней звонко цокали по мостовой.

— Ну, и кто меня хотел видеть? — громко спросил Леотихид, отпустив поводья и обводя толпу насмешливым взглядом. Несколько мгновений царила тишина, затем из второго ряда раздался решительный голос: