Сергей Конарев - Балаустион

— Гм, — кашлянул Леотихид. — Возможно, я так и поступлю.

Всегда приятно видеть сломленного противника.

— И я могу рассчитывать, что ты поговоришь с братом насчет того пункта, где нам требуется помощь?

— Можешь, — неохотно обронил элименарх. Он бы вовсе не хотел впутывать в эту грязь Эвдамида, вечно колеблющегося между честью и необходимостью.

— Прекрасно, господин стратег. Тогда я хотел перейти к следующему делу.

— Хм? — Леотихид скрестил на груди руки, недоверчиво глянул на убийцу.

— Помнишь ли ты, господин элименарх, свою просьбу сообщить, если я получу еще заказы в вашем городе? Я обещал тебе это и исполняю обещание. Тем более что дело снова касается людей, тебе небезызвестных.

— Мне — что? — поднял бровь Агиад. — Что-то не пойму. Говори толком, кого… кого тебе поручили кончить? Раз мы разговариваем, то я делаю вывод, что не меня или моего брата. Или желаешь, чтобы мы перебили цену твоему заказчику?

— Этой ночью, — убийца пропустил тираду стратега мимо ушей, — ко мне прибыл человек от одного из членов «альянса» с просьбой о стандартной услуге. Мои вероятные клиенты — обрати внимание, стратег, что я решил не принимать заказ, не поговорив с тобой — это небезызвестный в Спарте афинянин Леонтиск, сын Никистрата, и новый человек Эврипонтидов, недавно прибывший из Афин вместе с вышеупомянутым Леонтиском под именем Пилона.

— Если я правильно тебя понял, ему поручили порешить того молодчика, сына этого афинского деятеля… э-э….

— Терамена Каллатида, — подсказал Леотихид, задумчиво поправив кончиком кинжала фитиль масляной лампы.

— Интересно, кому так насолили эти беспокойные искатели приключений? — поинтересовался царь.

— Самому Демолаю, афинскому архонту, — хмыкнул младший Агиад. — Сын Терамена и знакомый тебе афиненок Леонтиск, дружок Пирра Эврипонтида, удирая из Афин, едва не прикончили сына архонта, поэтому папаша не пожалел денег, чтобы им отомстить. Однако Горгил не смеет приступить к делу без нашего… э… без твоего разрешения.

— Что, и афиненка тоже? — хмуро спросил Эвдамид.

— И его, — Леотихид пожал плечами. — Впрочем, тебе нет нужды соглашаться. Я и сам не питаю, как ты знаешь, любви к шайке Эврипонтидов, но избавляться от них подобным способом… как-то подловато, нет?

Царь вдруг изменился в лице, как будто его озарила неожиданная мысль.

— Погоди… — невнятно пробормотал он. — Похоже, сами боги посылают эту возможность….

— Что? — не понял элименарх.

— Тихо, дай подумать, — Эвдамид надолго замолчал, уставившись на вертикальный язычок пламени. Леотихид, несколько удивленный реакцией брата, не стал мешать ему размышлять. Откинувшись на спинку стула, он терпеливо ждал. Мысли элименарха вернулись к разговору с Горгилом. По завершении беседы, уже собравшись уходить, он все-таки сказал убийце, что хотел.

Правда, брату об этом знать не обязательно.

— Господин Горгил, с момента нашего прошлого разговора меня мучает одна сумасбродная идея….

— Слушаю внимательно, — голос из-под маски показался настороженным.

— Ты заявил, как бы между прочим, что мог бы побить меня в поединке….

— Да. И что же? Я задел твою воинскую честь?

— Дело не только в этом… Я, знаешь ли, страстный почитатель воинского мастерства, особенно того раздела, который зовется гопломахией или, иначе, фехтованием. Как ты отнесешься, если я предложу поединок, по завершении твоей миссии, разумеется. О, конечно, не насмерть — скажем, тупым оружием?

Несколько мгновений висело молчание. Золотая маска была неподвижна.

— Невозможно, — ответил, наконец, Горгил. — Я не занимаюсь искусством из любви к искусству. Бесцельная победа — это почти поражение.

— Хорошо, — молодой стратег почувствовал азарт. — А если организовать заклад? И зрителей — разумеется, ограниченное количество, из высшей прослойки? Ручаюсь, все спартанцы поставят на меня. В случае победы ты мог бы уехать из Спарты с увесистым мешочком золота.

— Предложение заманчивое, но неисполнимое. Я не могу сражаться в маске, — убийца небрежно взмахнул у щеки. — И тем более не могу открыто показать лицо.

— Столько отговорок не придумает и пугливая девственница, — насмешливо улыбнулся Леотихид. — По-моему, ты просто боишься биться.

Неожиданно убийца расхохотался. Эти скрипучие и гортанные звуки были довольно жуткими, особенно в сравнении с мягким кошачьим голосом.

— Хорошо, молодой человек, — просмеявшись, выдохнул Горгил. — Будь по-твоему. Только не льсти себе надеждами, что я купился на твои дешевые уловки. Меня интересуют только деньги. Итак, если тебя устроит заклад в талант золотом, я согласен на поединок.

— Талант? — Леотихид был ошеломлен аппетитами мастера убийств.

— Хочешь сказать, что это для брата царя это невероятная сумма? — с легким презрением спросил Горгил.

— Хм, я смогу достать эти деньги, — решительно тряхнул гривой стратег.

— Прекрасно! В таком случае в последний день моего пребывания в Спарте я освобожу тебя от них. Условия: бьемся без панцирей и щитов затупленными мечами одинаковой длины. С собой возьмем только по одному человеку. И по мешочку с монетами. Уединенное место — за тобой, господин элименарх.

— Идет! Талант! За такие деньги я перевооружу половину своих телохранителей! — зло усмехнулся Леотихид, протягивая руку для формального заключения заклада.

— Уверяю, им не на что рассчитывать, — спокойно произнес убийца, принимая рукопожатие.

— Я принял решение, — подняв голову, медленно произнес Эвдамид. — Пусть мастер смерти выполнит этот новый заказ.

— Вот как? — Леотихид и в самом деле не ожидал, что брат даст согласие. — Я могу знать, почему?

Царь бросил на него тяжелый взгляд.

— Иноземцы затеяли вокруг Спарты поганые игры. И раз мы тоже начали в них играть, будем играть хорошо….

— Я не совсем понимаю, при чем здесь….

— Думай, Лео, думай… Афиненок Леонтиск и этот лже-Пилон, которых должен убрать Горгил, совсем недавно были замешаны в одном скандале….

— Драка с римлянами! С ними находился еще возничий Аркесил, которому, говорят, потом отхватили ногу. Римляне требовали их выдачи, даже явились к Эврипонтидам, но толпа, что охраняет дом Пирра, прогнала послов консула. Великие боги, ну и бесился он, наверное!

— Я не имею ничего против того, чтобы дать ему настоящий повод побеситься, — негромко произнес Эвдамид.

Глаза Леотихида расширились — он наконец-то понял.

— Так ты хочешь свалить все на римлян! — воскликнул он и тут же, одумавшись, понизил голос. — Чтобы сторонники Эврипонтидов, да и все спартанцы, ополчились против них.

— И вынудили их убраться из города, — добавил царь. — Как ты знаешь, переговоры о морских базах подходят к концу, и очень скоро Фульвий Нобилиор собирается предпринять то, ради чего он сюда явился — «предложить» Спарте присоединиться к Ахейскому союзу. Разумеется, я, царь Лакедемона, буду всецело содействовать замыслу квиритов….