Александр Абердин - Провалившийся в прошлое

Ужин начался с двух больших кружек супа-харчо из мяса носорога, не сильно сдобренного перцем, и лепёшки, испечённой из муки, которую Митяй демонстративно переломил на глазах гостя и, прижав к сердцу, передал ему. Харчо они умяли на раз. Со свистом, громким хлюпаньем и чавканьем, причём кружечки были нехилые, восьмисотграммовые и очень красивые, с ручками вылепленными в виде стилизованных туров с большими рогами и орнаментом. Свою кружку дарг просто поедал глазами, так она ему понравилась. Потом наступил черёд шашлыка из оленины на длинных стальных шампурах, пожаренных рано утром и недавно разогретых. С малосольными огурчиками, малосольным чесночком и перчиком, свежими помидорами и болгарским перцем, а также тузлуком и аджикой, ну, и, разумеется, ещё одной лепёшкой. По физиономии вождя Митяй сразу же понял, что такой поляны ему никто ещё не накрывал. После шашлыка они съели ещё и по лососю, зажаренному до хруста, и, наконец, приступили к десерту, бисквитному торту с варёной сгущёнкой, к которому был подан горячий, сладкий чай и только потом, протянув вождю салфетку, чтобы тот утёр ею руки и губы, Митяй, наливая себе и ему ещё по кружке крепкого чая, представился:

– Моё имя Митяй, великий охотник, я умелый и могущественный ведл и пришел к тебе с добрыми намерениями. Вождь кивнул и степенно представился в ответ:

– Меня зовут Денго Большой Камень, Митяй, я вождь охотников красноголовых даргсу и горных аларов. Наши два племени породнились очень давно, ещё при жизни деда моего деда. Я самый великий охотник красноголовых даргсу и мало-мало ведлаю. Наша великая мать уже стара и потому много спит и редко ведлает. Поэтому я почти не хожу на охоту и занимаюсь ещё и женскими делами. Мои охотники самые сильные и отважные. Они хорошо ведлают на охоте и никогда не возвращаются без добычи. Поэтому они и напали на тебя. Они думали, что встретили нового зверя и раз он такой быстрый, то и мясо у него вкусное. Потом, когда этот зверь ушел в воды Великой реки, оставив на их копьях огнём свои знаки, они поняли, что это дух Великой реки и что его оседлал какой-то могущественный ведл, оставив им после себя знак, что он очень велик, а ещё подарил им своё удивительное оружие, с которым так удобно охотиться. Митяй улыбнулся и спросил:

– Ну, и как твоим охотникам понравилось это оружие, Денго, которое вонзается в тело любого зверя, даже курла, как палка в песок на берегу реки? Они остались им довольны?

– Очень много понравилось, Митяй. – Степенно кивнув ответил двойной начальник из каменного века – Мои охотники набили им столько дичи, что зимой у нас будет много еды, олроды твоими сверкающими иглами начали сшивать шкуры совсем по другому и уже ни у кого зимой не отмёрзнут пальцы. Да, и рыбы твоими крючками наши женщины наловили и насушили столько, что ею можно будет топить шатры.

Широко улыбнувшись, Митяй откинул шкуру и принялся вручать Денго оружие, изготовленное специально для него: длинное копьё с метровой длины наконечником, стальную секиру, форменный меч вместо охотничьего кинжала с ножнами, поясом и портупеей, к нему ещё два охотничьих ножа, последний охотничий лук с колчаном со стрелами и кожаную сумку с рыболовными принадлежностями и даже леской, после чего сказал:

– Моя Шишига стоит здесь, Денго, и я не гость красноголовых даргсу и горных аларов. Я ваш добрый сосед, а это отдаю тебе за право в любой день проезжать на Шишиге через твои охотничьи угодья. На твоей земле я буду охотиться без твоего разрешения и в твоё стойбище стану входить тогда, когда захочу. Ты разрешишь мне быть твоим соседом, Денго?

Вождь, обомлев от щедрых подарков, которые рассматривал в свете электрического фонаря, поспешил сказать:

– Красноголовые даргсу и горные алары будут рады соседству с Шишигой, духом Великой реки, и Митяем, ездящим на её широкой и гостеприимной спине.

– Моя Шишига ещё и щедрая, Денго. – Сказал Митяй и подтянул к себе второй ящик. – Поэтому мы тебя сейчас приоденем.

Пока они ужинали в лучах заходящего солнца и затем при свете большого электрического фонаря с мощным аккумулятором, он успел заметить, что размер ноги у вождя даже поменьше, чем у него самого, а потому тот мог спокойно сменить свои меховые онучи, перевязанные сыромятными ремнями, на новые армейские кирзачи сорок шестого размера, а потому выделил Денго три пары носок, связанных из шерсти носорога, на диво прочной, а также вязаные подштанники и тонкий пуловер козьего пуха, просторные штаны и свою самую широкую рубаху из оленьей замши. Вождь переоделся очень охотно, даже с каким-то азартом, словно собирался к кому-то посвататься и искал себе обновку, после чего всё равно натянул на себя львиную шкуру и сказал:

– Никто кроме меня не может носить такую шкуру. Я убил великого годла на честной охоте, без охотничьего ведлания.

Митяй кивнул и сказал, протягивая ему роскошный, удобный треух, пошитый из шкуры махайрода:

– Правильно, Денго, генеральская шинель есть генеральская шинель и нечего простым солдатам даже пытаться рядиться в неё. А теперь, брат, разбегаемся. Я лягу спать здесь, в Шишиге, а ты иди к своим людям и скажи, чтобы завтра они все приходили сюда. У Шишиги и для них имеется кое-что нужное.

На следующее утро всё стойбище, включая малых детей, собралось возле Шишиги и Митяй принялся раздавать свои подарки, словно Дед Мороз, но не стал заявлять, что это подарки. Первыми получили копья, топоры и большие охотничьи кинжалы тридцать охотников, отчего сразу же стали проявлять явные признаки нетерпения и поглядывать в степь. После этого он стал одаривать женщин и девушек, но сделал это по-хитрому, поставив перед старой Каньшей большой, стопятидесятилитровый котёл и вывалив в него весь шурум-бурум, включая ножницы и бусы, попросив мудрую женщину всё распределить. Та усмехнулась и недобрым взглядом глянула на некоторых особ помоложе неё, отчего те мигом сникли. Ну, а Митяй поставил перед велдой ещё одиннадцать котлов, пять больших и шесть средних, столитровых и принялся доставать из некоторых по две глубокие миски, одну побольше, для супа, вторую поменьше, для чая и прочих напитков и раздавать их по две штуки в руки. Увы, но хватило только примерно на треть племени. Он успел изготовить только четыреста двадцать семь комплектов столовой посуды, хотя и крутил её из очень густой глины лекалом по форме, как на фабрике.

Последние два комплекта – миска и чашка с ручками ручной работы с незатейливым, но красивым процарапанным рисунком, а также изящные костяные ложки и вилки он вручил вождю и старой велде. Наконец, наступил черёд олродов, мастеров племени, мужчин не способных к охоте, но зато обеспечивающих охотников инструментом и всем прочим инвентарём, а также выделывающим шкуры и строящим шатры. Те было приуныли, но когда Митяй вызвал их, к недоумению вождя и велды, то радостно заулыбались, а увидев, какой инструмент он им привёз, начиная от кирок и лопат и заканчивая стамесками, завопили во весь голос и запрыгали, словно пацаны. Ну, а Митяй, успокоив их жестами, довольно властным голосом попросил: