Алексей Волков - Командор

Совсем без убийств не обошлось. Одного из британцев убил кто-то из французов, другой успел выхватить пистолет, и Кабанов, упреждая выстрел, метнул в него нож. Оставшихся трех надсмотрщиков смогли оглушить, а негры не сопротивлялись и покорно сбились в плотную толпу.

Оставив пленных под присмотром французов, Кабанов взял с собой Сорокина и Ширяева и направился к хозяйскому дому. Д’Энтрэ и двух его людей он сразу послал в обход на ведущую к Порт-Ройалу дорогу, наказав ни в коем случае не упустить возможных беглецов. На большее, по мнению Сергея, новые союзники пока не годились. Десантник не сомневался в их отваге, однако успех сейчас зависел от других качеств, мало знакомых солдатам конца семнадцатого века.

Его расчет оправдался полностью. Подкрались, ворвались, отключили всех на своем пути, и подоспевшим союзникам осталось только отвести или отнести в сарай связанных хозяев плантации и их слуг.

– Вы великий воин, месье! – во всеуслышание объявил д’Энтрэ, когда всех, не участвующих в побеге, включая негров-рабов, заперли в бараках.

Остальные французы полностью разделяли мнение своего капитана. План Кабанова уже не казался им таким авантюрным, и теперь все были готовы идти за московитом хоть на край света, поверив в его мастерство и удачу.

Как и предсказывал командор, после захвата плантации у беглецов появилось оружие, и теперь они имели найденные в хозяйском доме шпаги, сабли, пистолеты и дюжину ружей. Судя по всему, хозяин не исключал ситуации, когда рабов придется усмирять силой.

– Командуйте, Серж! Признаю ваше превосходство и буду счастлив сражаться под вашим командованием, – искренне произнес шевалье.

Что ж, одного друга в этом мире Кабанов, похоже, нашел. Ему это показалось даже странным, когда он вспомнил, что до сих пор все стремились напасть первыми, даже не зная, кто же, собственно, перед ними.

Интересно, а какой прием ждет его в России? Уж там сказка о мифическом дворянстве не подействует. Должны существовать какие-то списки или свидетельства – короче, официальные подтверждения о принадлежности к единственному не отягченному поборами классу. Гнуть спину на какого-нибудь помещика и радоваться, что кровопийца свой, русский, а не ямайский плантатор, не было никакого желания. Хотя в солдаты могут взять и без документов, а маршальский жезл, как известно, выдают вместе с ранцем.

Или начхать на свой квасной патриотизм? Гаити совсем рядом, там сейчас правят соотечественники Мишеля, а уж тот за него замолвит словечко. Стать королевским мушкетером, этаким бесшабашным д’Артаньяном, разгуливать в сшитом по последней моде камзоле, отстаивать свою честь шпагой… Да и внуки-правнуки будут жить не в пример лучше соотечественников, если, конечно, уцелеют в бурные годы Французской революции и не замерзнут в российских снегах.

Ладно, чего гадать? Прежде надо сделать дело. Удачное начало еще не гарантирует хороший конец.

– Взять запас еды, подобрать себе одежду. В городе мы должны походить на обычных моряков, – распорядился Кабанов и предупредил: – Но никаких пьянок. Единственная гарантия нашего успеха – быстрота. Гулять будем уже на Гаити.

Кое-кому это не понравилось, долгожданное освобождение хотелось отметить, но возражений не последовало. Как ни кружил головы легкий успех, каждый понимал, что остановка на достигнутом означает неминуемую гибель. Они до сих пор находились на чужом враждебном острове, и узнай о случившемся местные власти, тотчас последуют облава, плен и возмездие.

Сборы не заняли много времени. Все переоделись. Кабанов поверх своей изрядно потрепанной формы натянул несколько великоватый камзол и прицепил к поясу шпагу. Еще проще оказалось с продуктами. Плантатор был человеком запасливым, и в его погребах нашелся солидный запас всевозможной еды.

Прошло не более получаса, и маленький отряд вышел на скверную дорогу, направляясь к соседней плантации.

Кабанов не волновался о судьбе запертых в бараках пленников. Вряд ли их заточение продлится достаточно долго. Кто-нибудь да забредет в опустевшую усадьбу и выпустит их на волю. Зла к теперь уже бывшему хозяину Сергей не испытывал – плантатор не был извергом и худо-бедно заботился о своем говорящем имуществе. Но не оставлять же его из-за этого на свободе! Пусть посидит пару дней, ничего с ним не случится.

Что действительно терзало Кабанова, пока он, как положено – с дозорами и с боевыми охранениями, – вел свой отряд, так это то, что он не смог уберечь доверившихся ему людей. Ладно, погибшим во время катастрофы он помочь все равно не мог, да и его самого спасли моряки, высадив на остров. Но на острове, название которого так никто и не узнал, было четыреста с небольшим мужчин, женщин, детей. Где они теперь?

И последний бой с сэром Джейкобом надо было тоже вести иначе. Воспользоваться завесой порохового дыма и пожертвовать на брандер последнюю спасательную шлюпку, а не сажать в нее женщин и детей без охраны и почти без надежды на спасение. Итог всех ошибок перед глазами. Под палящим солнцем идут всего пятеро да еще восемь вкалывают неподалеку на другой плантации. И это все, что осталось от восьмисот пассажиров и моряков! А что стало с женщинами и где их искать, теперь только богу ведомо…

И что это за метод спасения – высаживать людей в открытом море в расчете на исконно русское «авось»? Как они выживут в чужом краю и в чужом времени? Займутся извечной женской профессией? Помрут с голоду, если остров оказался необитаемым? Так стоило ли их отправлять?

Чтоб тебя с твоим армейским благородством! Остался прикрывать, а отходить приказал через непроходимое болото. Это по-нашему, по-советски! Тут и жизни не хватит, чтобы прочесать все эти бесчисленные острова. Тем более что жизнь здесь почти у всех оказалась короткая. Не захотело принять чужое время, ох, не захотело. А может, так и должно быть?

Лайнер затонул, и искать его, тем более здесь, никто и никогда не будет. Почти все современники погибли, даже напавшие пираты полегли поголовно, и некому рассказать о чуде. Море же умеет хранить тайны. Никто не узнает, где и как нашел свой конец сэр Джейкоб Фрейн и его отчаянные головорезы. Был флибустьер – нет флибустьера. Может, все события давно вцементированы во время, и из века двадцать первого век семнадцатый не изменить?

Ну, нет. Кабанов сжал губы. Было, не было, но своих людей я как-нибудь спасу. И тех, кто со мной, и тех, кого идем выручать. И девчонок постараюсь найти. Хоть сам пиратом стану, но найду. Нет у них кроме меня защитника, а значит, умирать я не вправе. Пока не вправе…

Воистину, жизнь неистощима на сюрпризы, и никогда не угадаешь, вознесет ли она тебя к небесам или же подложит свинью.